— И такое тоже. Лучше всего оружие сохраняется в глине, а в песке не очень. Вот смотрите.
Михаил немецким ножом, соскоблил несколько комьев со ствола. Под ними мы увидели еле заметные, оспинки разъеденного металла.
— Это оружие еще ничего. Если его почистить, то даже можно стрелять. Осторожней, Мира, копай внимательно. Это кости. Так вот, черные делятся на три категории. Это чердачники, которые ходят по деревням и собирают или покупают оружие и всевозможные трофеи у местных. Следующая категория — помойщики, которые раскапывают немецкие помойки и находят в них уникальные и даже антикварные вещи. Немцы грабили музеи и дома и обставляли свои блиндажи фарфором, хрусталем, коврами и всякими прочими вещицами, скрашивающими окопный быт. Потом это барахло либо билось, либо не нравилось и выкидывалось в ямы. Немцы народ аккуратный и не разбрасывали все по территории. Ребята, глядите внимательно, нет ли гранаты, либо на поясе, либо в руке.
— Да здесь не один, здесь несколько черепов, — сказал Горбатый.
— Хоронить было некогда, здесь везде так. В каждой воронке по несколько человек и все наши. Ищите медальоны. Вот возьмите.
Михаил скинул два громадных полиэтиленовых мешка.
— Сюда складывайте кости. Дальше вам рассказывать?
— Давай, давай, — попросил я. — Так хоть отвлекаемся от этих неприятных вещей.
— Последняя категория черных, и самая многочисленная — это копалы. Эти копают все — землянки, окопы, кладбища, наши или немецкие, им все равно.
— Куда же они сбывают раскопанное? — спросила Мира.
— Перекупщикам, коллекционерам, бандитам, да и разным любителям острых ощущений.
— А кости солдат, что с ними?
— Им наплевать, все перемешают или куда-нибудь выкинут. Их ловят, сажают, но от этого количество черных следопытов не уменьшается.
Так я прошел ликбез. Раскопки меня захватили. Я узнал много. Как разряжать гранаты и мины, как выплавлять тол, как пристреливать оружие и многое другое. Я окончил школу и через два года перешел в черные следопыты, в копалы.
Июль. 1988 г.
Была светлая ночь. Мы воровато пробрались к холму и дружно принялись копать. После часа работ, я понял, грунт нетронут.
— Горбатый, кончай. Мы ошиблись.
— Может пробьем шурфы по холму.
— Давай, но чувствую холм не тот.
Мы проработали еще два часа. Пусто. Начало светать. Где-то зарокотал трактор и начал занудно шуметь по холмам.
— Ладно, пошли, Горбатый.
Мы спустились с холма и пошли к кромке леса, где была раскинута наша палатка.
Разбудил меня чей-то голос снаружи палатки.
— Эй, есть там кто-нибудь?
Я откинул полу и вылез наружу.
— Ба… Да это сам Самсонов.
Передо мной стоял Николаев.
— Здравствуйте, Сергей Николаевич.
— Здорово, если не шутишь. Ты с кем? Да это же Горбачев, своей собственной персоной.
Из палатки выполз, с заспанной физиономией, Горбатый.
— То-то я думаю, выбрать столько земли за ночь, Самсонов не мог, нужен помощник. Ошиблись вы ребята. Всего на 51 метр.
— Вы о чем Сергей Николаевич? — невинно спросил я.
— Склад-то от вас был на другом холме, всего 51 метр. Два часа тому назад трактор провалился. Не повезло вам ребятки. Ну да ладно, давайте собирайтесь. Поговорить мне надо с вами серьезно.
Мы собрали палатку все несложное хозяйство и сели в газик, который стоял в метрах 10 от леса, за канавой. Машина пошла к раскопам. На вершине, соседнего от нашего, холма было много народу. Сам холм был окружен солдатами. Мы подъехали к цепи и остановились.
— Посидите здесь, ребята, — сказал Николаев и, пройдя оцепление солдат, пошел на вершину холма.
Мы сидели минут 40, когда вернулся Николаев с, незнакомым мне, полковником.
— Итак, — начал полковник, — откуда вы узнали, что надо копать здесь?
— Мы ничего не знали… — начал Горбатый.
— Не дурите ребята, дело серьезное. Мы все время запаздываем за вами, только сегодня повезло и то, если бы не трактор.
— Мы копали червей, — брякнул я.
— Вот что, в городе появилось много оружия, причем трофейного в хорошем состоянии. Экспертиза выявила, что оно относится к той партии, с которой поймали вас, Самсонов. Было совершено несколько убийств и вооруженных ограблений. Четно говоря, я считаю, что вас зря тогда отпустили. Если бы вас засадили, этого безобразия не было бы. Мы подозреваем, что по грамотности ваших раскопов, вы знаете места баз, складов, бункеров и блиндажей немцев. Вы обязаны передать нам все данные.
— Мы ничего не знаем.
— Хорошо. Кто вскрыл Тосненский склад ГСМ? Вас там видели. Ваши ручки и следы остались там. Конечно, бензин и масло, превратившееся в камень, вам были не нужны, но помпы вы продали в нескольких деревнях. Скажете не так? Кто вскрыл артсклад у поселка Телези? Опять вас там видели. Мы не досчитали там несколько ящиков патронов, динамита, мин. Местные вас засекли, когда вы перетаскивали ящики в «Москвич».
— Мы там не были, — упрямо стоял Горбатый.
— Капитан, — обратился полковник к Николаеву, — попросите у прокурора ордер на обыск у этих двух молодцов. Документы и обоснование для этого представьте ему.
— Это ушлые мерзавцы, товарищ полковник. Даже пороховинки вы у них дома не найдете. Все прячут на своих базах.
— Выполняйте, товарищ капитан.
— Есть. Ну, поехали, ребята.
Как хорошо, что только позавчера, мы оставили все карты, документы у Миры, где как раз разрабатывали план поисков вот этого холма и где по нашим данным, было обмундирование немецкой армии.
Август. 1984 г.
Березовцы нас засекли, когда наша компания раскапывала немецкое кладбище.
— Ей, — сказал пьяный мужичонка с взлохмаченной бородой. — Зря копаете, здесь уже любители прошли, да и бульдозер все сравнял. Лучше скажите, водка у вас есть?
— Есть, — за всех сказал Андрей. Он отбросил лопату, — А ты, отец, знаешь где копать?
— Да ведь, везде можно копать.
— Ладно, ребята. Кончаем. Пойдем дед, выпьем.
— Вот это дело, — обрадовался тот.
Мы пошли в Березовку, одну из деревень, которую не сожгла война.
В избе набилось человек десять. Пришло трое деревенских, хозяин с хозяйкой, да нас пять копал. Пять бутылок водки мы выпили мгновенно. Языки у наших хозяев развязались и полились беседы и воспоминания о тех кто выжил, кто знает, где прошла война и что она запрятала в земле.
— К нам все уполномоченный ездит. Сейчас зачастил. Спрашивает не нашли ли мы, а может у кого видели какие документы. Немцы, говорит, здесь много чего по оставляли. А вы что ищете оружие, или бляхи с ножами?
— Все, что попадется, — вырвался вперед опять Андрей.
— В болоте, что отсюда за километр, вот по этой дороге, — мужичонка махнул влево рукой, — наши матросики лежат. Как погнал их Ворошило, так их всех и перестреляли в болотине. Там только карабины Симонова валяются, да и те, даже в войну не стреляли.
— Зато в сторону фронта есть полоса, километров 10, - заговорил другой, — там наши ополченцы лежат, один на другом. Немцы их из пулеметов и минометов расстреляли, когда те в атаку безоружными шли.
— Как так? — не выдержал Горбатый.
— У нас генералы такие. Оружия не хватало. Дали каждому по гранате, да по винтовке, одной на десять человек, и погнали вперед. Так в руке с гранатами и лежат. Так что там осторожно ребята, у большинства гранаты на взводе были, рванет, если пошевелите…
— Нашим на этом участке очень не везло. Даже когда прорывали блокаду, какой-то идиот послал танковый полк на минное поле. Оно сзади нас километра четыре. Весь полк погиб. Кто из подбитых танков вылез, немцы достреляли.
— Все количеством пытались взять, — подал реплику Андрей.
— У вас деньжата есть? — спросил один из местных мужичков — А то у Машки самогон есть, можно купить.