Отель. Небольшой, но сюда явно просто так никого не впускают. Даже по забору и охране это видно.
Я поднимаюсь за Виталием по ступеням и иду через небольшой парадный холл. В зеркальной стене взгляд цепляет отражение…
Шикарное платье, корона и… бледное лицо. И бледность эту даже макияж не способен скрыть.
— Тебе сюда, — кивает Виталий, останавливаясь у двери на втором этаже. — Входи, тебя ждут.
А может, я смогу поговорить с этим человеком и он просто отпустит меня домой? Может, слухи о нём — лишь слухи?
Набрав в лёгкие больше воздуха, я поворачиваю ручку и толкаю дверь.
__________________
Дорогие читатели, приветствую вас! Я после перерыва так переволновалась, что стартовала с другой книгой, не той, что планировала)) Надеюсь, вы примите её благосклонно, я правда очень стараюсь для вас
Роман будет немного выбиваться из моего творчества, но ведь вы знаете, как я люблю эксперименты))
Могу точно сказать, что будет о-о-очень горячо))
2
В комнате полутьма. Верхний свет погашен, только бледно-жёлтые лампы на стенах отбрасывают вниз и вверх свой неверный свет.
Тишина давит на уши.
Кажется, будто тут нет никого, но это не так. Я чувствую кожей здесь чьё-то присутствие. Давящее, парализующее, лишающее способности дышать. Как в сериале “Сверхъестественное”, когда в присутствии демона пар изо рта, потому что всё вокруг промораживает.
Медленно прохожу глубже в комнату и замираю посредине.
Справа небольшой столик на двоих. Две свечи, тарелки, бокалы, ведёрко с торчащей из него бутылкой шампанского, тарелка, накрытая куполом.
В глубине комнаты огромная кровать, застеленная белым покрывалом. Она раза в четыре больше той, которая стоит у меня в комнате. При её виде чувствую, как по телу бежит неуправляемая дрожь.
Он сидит в кресле. В самом тёмном углу. Ноги широко расставлены, правая рука со стаканом покоится на широком, обтянутом кожей подлокотнике, вторая поглаживает подбородок.
Демьян Обласов.
В городе его называют Демон.
Миллиардер, которому принадлежит едва ли не половина города.
От брата я слышала, что он платит хорошие деньги за нехорошие вещи. Но мой младший брат любитель поболтать о том, о чём лучше молчать. Мама ему не раз об этом говорила.
И вот я, в платье и короне, стою перед ним, готовая свалиться в обморок от страха.
— Подойди ближе, — голос тихий, хрипловатый, но я глохну от него в этой мёртвой тишине.
Сжав пальцы в кулаки, медленно ступаю по ковролину. Делаю несколько шагов и останавливаюсь. Сердце в груди бьётся так сильно, что мне кажется, что грудная клетка вздрагивает.
— Ещё ближе. — Голос ровный, но я отчётливо чувствую в нём глубокую угрозу.
На мгновение прикрываю глаза.
Нужно попытаться заговорить с ним. Убедить.
Но в чём?
Что нельзя вот так брать то, что хочется? Что человек — не игрушка?
Плевал он на мою мораль. Передо мною не маленький мальчик, чтобы учить его.
Но я всё же попытаюсь. Осталось выбрать момент.
Делаю ещё несколько небольших шагов и снова замираю. Я в паре метров от него, ближе уже некуда.
Расстояние между нами небольшое, и я могу рассмотреть его. Не сразу получается определить возраст.
Сколько ему? Тридцать пять? Сорок? Больше?
Полутьма скрадывает возраст, но он явно не стар.
Широкое лицо, выдающийся подбородок, густые брови, крупные глаза. Темные. И взгляд тяжёлый, словно плита бетонная.
Он смотрит, не моргая, а мне хочется сжаться до размеров точки. Чувствую себя бабочкой, приколотой к стене.
— Сними платье. Трусы и корону оставь пока.
Давлюсь воздухом.
Смысл сказанных слов будто не сразу доходит до меня. А когда осознание накрывает, я чувствую, как ноги становятся слабыми, а желудок сжимается.
А если меня тут перед ним вырвет на ковёр, мне разрешат уйти?
Мысль шальная, но я понимаю, что Демьян Обласов не тот, с кем такие игры прокатят. Дай Бог мне тогда отсюда живой и невредимой выйти.
— Я… — голос подводит. Горло будто кто-то рукой сжал, — я… не буду этого делать.
Тишина в ответ. Воздух будто откачали в комнате.
Только стук собственного пульса в ушах.
Обласов продолжает смотреть своими чёрными глазами прямо в душу. Выжигает там всё до пепла.
Он медленно подносит к губам стакан и делает глоток. Янтарная жидкость слабо колышется в стекле.
— Что ты сказала? — снова спокойно. Но от этого спокойствия веет такой опасностью, что я задыхаться начинаю.