— Ты, конечно же, отказал?
— Они предложили пятьдесят кусков.
Наступает тишина. Настолько звенящая, что даже квакающие звуки игры на паузе из его смартфона её не способны расколоть.
— Милка… — Стас поворачивается ко мне и смотрит виновато. — Я повелся. Но потом передумал, и сказал им идти куда подальше. Аванс сказал переведу обратно, но они заартачились. Угрожать стали и требовать типа как неустойку. Сказали или давай сотку, или фотки сестры типа из ванной или подобные. Или, сказали, хребет сломают.
— Стас, ну ты и придурок, — я встаю и сжимаю виски. Это кажется невероятным, но… не думаю, что это были просто угрозы. Если он взял хоть часть денег, значит те, кто их дал, не шутят. Шутники авансами не разбрасываются.
— Знаю, Мил, — опускает голову. — И я пытался сам выгрести, пытался заработать.
— Сто тысяч?! — резко оборачиваюсь к нему. — Да если бы это было так легко, отец бы за сорок кусков не горбатился на тракторе!
— Знаю! — тоже психует и вскакивает с кровати, но тут же притихает, покосившись на дверь. — Но… блин, сеструха, я влип. И я хз, что теперь делать.
— Какую работу ты выполнял? — смотрю на него в упор, чтобы не юлил.
— Курьером.
— Речь же не о пицце и роллах, да? — внутри всё стынет от понимая, чем именно он занимался.
— Не о них, — качает головой. — И… они утверждают, что товар пропал. Хотя я точно положил, куда сказали и вовремя. Теперь требуют бабки и фотки.
Пипец. Полный.
Мой брат — наркокурьер.
И придурок, прости Господи.
Ну как можно быть таким тупым? Уже ж даже не пятнадцать.
— Мил, чё делать? — смотрит на меня с надеждой. — Они же меня порешат.
Идиот. Ну какой же ты идиот, Стас.
А каково будет матери с отцом, если с ним что-то случится?
В лучшем случае почки отобьют, в худшем или посадят, или…
Отворачиваюсь к окну и смотрю на небо. Ни одной звезды не видно — тучи тёмные. Бескрайнее, без сотен отражающихся огней города.
Сердце стучит быстро, но мозг не хочет оформлять это в решение.
А придётся.
Ведь другого пути нет…
Отдай я хоть весь выигрыш этим разводилам, они с брата не слезут. Только хуже будет — поймут, что можно бесконечно тянуть.
В полицию идти — не вариант. Они его так повязали в деле, что писать заявление — это всё равно, что срок ему попросить.
Ни друзей, ни знакомых высокопоставленных у родителей нет.
Прикрываю глаза, выдыхая, и вспоминаю фразу Обласова…
“Интересно посмотреть, как ты сама придёшь к тому, что тоже имеешь цену”
Имею. Только что установила…
24
Надеяться на то, что Обласов по-самаритянски разрулит ситуацию со Стасом глупо.
Зачем это ему? Какая выгода? Кто я для него, чтобы решать мои проблемы просто так? Часто и близкие люди просто так ничего не сделают.
Он спросит с меня по полной.
Прикрываю глаза, сжимая телефон, который он дал для связи с собой, и откидываюсь на подушку. Перед глазами снова та самая картина в его офисе… Внутри всё сжимается от страха, что он вот так же разложит и меня.
А он разложит…
И похлеще ещё.
Вспомнить только его “сними платье и встань на колени”. Этот голос с глубокими вибрациями, будоражащими в самой глубине какой-то древний, лишающий воли страх.
Переворачиваюсь на бок и подтягиваю колени к груди. Бёдра горят, и хочется почему-то сжать их сильнее.
Я прячу телефон под подушку, решая написать Обласову утром. Потому что сейчас моя голова как кипящий чан. Ничего не соображаю. Что ему написать? Какими словами?
“Демьян Игоревич, мой брат попал в плохую историю, можете выручить?”
Или “Демьян Игоревич, спасибо за корм собачками, можете ещё и моего брата из задницы вытащить? И вас шикарный пресс! Я успела рассмотреть”
Ох…
Пресс, кстати, и правда… Блин, и почему мой мозг сейчас это держит в фокусе? Нервы, видимо…
Утро, однако, вечера мудренее не оказывается.
Мама расстраивается, что я с ней не только на рынок не пойду, но и второй электричкой уже снова возвращаюсь в город. Лгу, говоря, что в клинике один из врачей заболел, и мне нужно ассистировать главному на операциях.
Отвратительно себя чувствую, обманывая родителей, но сообщение в телефоне Стаса я сама видела — ему два дня дали.
В электричке еду — словно на гвоздях сижу. И так неудобно, и так. Нервы настолько натянуты, что по коже время от времени мурашки бегают. Несколько раз порываюсь написать Обласову, сжимая смартфон во влажных ладонях, но каждый раз передумываю, теряясь, что же именно и как написать. В итоге решаю сделать это уже из общежития.