Спохватываюсь и пытаюсь содрать с головы корону, но она будто приросла. Вцепилась в волосы. Пустила корни.
В комнате по-прежнему темно. И я, кажется, одна. Того мужчину, которому принадлежит пугающий голос, я больше не ощущаю.
Прикрываю глаза, чтобы успокоиться, но когда открываю, с ужасом обнаруживаю, что я стою на сцене университета за кафедрой.
По-прежнему голая и в короне.
Дикий стыд сковывает тело, и ноги будто прирастают к полу.
Дышать нечем.
Грудь сдавливает, горло сводит.
Кто-то из зала кричит странную фразу “Давление падает!”
Какое давление? У кого?
Громкое скуление оглушает и рвёт душу на части. Я затыкаю уши ладонями и оборачиваюсь в поисках раненого животного, издающего полный боли звук.
Пёс лежит на полу сзади. Питбуль. Шоколадно-белый.
Лежит и жалобно скулит, глядя на меня. Смотрит в глаза так пронзительно, будто хочет мне что-то сказать.
— Что с тобой? — спрашиваю и делаю к псу несколько шагов. — Ты болен? Или просто потерялся?
С такими собаками нужна осторожность. Я знаю, что его нужно бояться, но страха почему-то совсем не ощущаю.
Подхожу ближе и наклоняюсь, чтобы потрогать, но внезапно это оказывается совсем не пёс, а… слон.
Шокировано моргаю, наблюдая, как он растёт на глазах. Увеличивается до естественных размеров. На его голове краской начерчен странный рисунок, на спине попона с таким же.
Слон поворачивает ко мне голову, поднимает хобот и прикасается им к моему лицу.
Странно, но и его я совсем не боюсь. Лишь внимательно смотрю в его умные глаза.
— Тебе пора на свет, Мила, — вдруг говорит он.
Машу головой, прикрыв глаза. Голова начинает кружиться.
Бред. Я брежу. Слоны ведь не умеют разговаривать.
— Тебя ждут, Мила. Ты им нужна. Особенно ему.
— Кому?
— Ты поймёшь.
Мне внезапно становится очень страшно. Я никуда не хочу идти. Стою и наблюдаю, как слон медленно уходит. Его уже почти не видно в странном тёмном тумане.
— Стой! — что-то внутри толкает меня так сильно, что сердце срывается на бешеный стук. — Подожди меня! Подожди!
Я пускаюсь бегом, на ходу сдёргивая с себя чёртову корону. Она со звоном летит в сторону, а я в панике пытаюсь догнать слона, но вдруг натыкаюсь на белую стену. Она такая яркая, что её свет слепит меня, причиняя глазам боль.
— Слишком ярко! — со стоном оседаю вниз, внезапно больше не ощущая способности двигаться. Ноги отказывают, я просто падаю на пол.
— Добро пожаловать обратно, ваше величество.
Первое, что я вижу — улыбающееся лицо врача. Очень знакомое лицо, я точно его где-то видела.
— Милана, моргни, если слышишь меня.
Медленно моргаю, хочу что-то сказать, но внезапно не могу. Что-то в горле мешает. На меня накатывает паника, дышать становится нечем.
— Тише-тише, я сейчас вытащу. Не шевелись.
Врач придерживает мой подбородок, а потом аккуратно вытаскивает из моего горла длинную трубку, и я закашливаюсь.
— Всё хорошо, девочка, всё хорошо. Держи.
Он приподнимают мою голову и даёт сделать несколько глотков воды. После этого становится легче, но горло жутко саднит, оцарапанное трубкой.
— Милана, ты помнишь, что случилось?
В голове начинает вращаться карусель из звуков и картинок.
Я дёргаю ручку…
Удар…
Скрежет…
Всплеск…
— Авария, — хриплю и чувствую, как глаза застилает слезами. — Демьян… он…
— Жив и здоров, — кивает врач. — Хорошо, ты помнишь. А меня узнаеёшь?
Точно. Я его действительно знаю!
Это же друг Обласова — Матвей Кузнецов.
Снова утвердительно киваю.
— Мила, у меня для тебя несколько новостей, — он говорит серьёзно. — Но прежде чем их озвучить, мне надо кое-что проверить.
Он поправляет простыню возле моих ног, но при этом внимательно смотрит на меня.
— Понимаю, что сейчас может быть сложно, но попробуй пошевелить руками. Сожми мой палец.
Он вкладывает мне в ладонь указательный палец. Двигаться и правда тяжело, но я выполняю просьбу.
— Хорошо, — кивает удовлетворённо. — Теперь второй.
Тоже выполняю.
— Отлично. Теперь попробуй пошевелить ногами.
Я пытаюсь. Раз, второй пытаюсь. Прикладываю усилия, но…
— Я не могу, — в горле встаёт ком. — Не могу.
Губы начинают дрожать, а в голову ударяет горячая волна.
Я не чувствую ног. Я не чувствую собственных ног!
— Тише-тише, — Кузнецов смотрит на экран рядом с моей головой, который начинает часто пищать, и что-то делает с трубками, идущими к моим рукам. — Мила, выдыхай, пожалуйста, слышишь?