Мой дом в Монтору
Я завершаю работу над этой книгой и уже заканчиваю обустройство своего дома в Провансе. Он находится в Монтору, около Каллиана, где добрая звезда позволила мне пятнадцать лет жить в покое и подготовиться к новому этапу жизни.
Я мало что могу рассказать о нем, потому что как раз занимаюсь его отделкой. Дом простой, солидный и благородный, как нельзя лучше подходит к тому периоду жизни, который наступит совсем скоро, через несколько лет.
Я хочу, чтобы это жилище стало моим настоящим домом: таким, куда – если Бог даст мне долгую жизнь – я смогу уйти на покой; таким, где – если мне хватит средств – я смогу завершить свои дни в другом климате под защитой сада, какой охранял меня в детстве; таким, где я буду, наконец, жить спокойно, забыв Кристиана Диора и став просто Кристианом. Именно в Монтору я пишу эти последние строки. Еще раз судьба решила за меня и привела в спокойную провансальскую деревню, чтобы я смог закончить свою книгу. Только что наступила ночь и вместе с ней бескрайнее спокойствие. Авеню Монтень далеко, на краю света. Целый день я провел в своем винограднике, прикидывая будущий урожай, и только вечер заставил меня вернуться в дом. В огромном доме я один, почти холодно. Отопление еще не установлено, электричество не подключено. Жить можно только в двух комнатах, в одной я сейчас и нахожусь. В камине пылают дрова. Я пишу при свечах, чей свет пробуждает танцующие на потолке тени.
На небе зажглись первые звезды и купаются, как всегда, в пруду с проточной водой, который я сделал у дома, напротив холма.
Мне кажется, настал момент предстать лицом к лицу, что всегда опасно, перед моим сиамским близнецом, которому я обязан успехом и который всегда идет впереди меня с тех пор, как я стал Кристианом Диором. Я должен свести с ним счеты, и хорошо, что этот разговор состоится здесь, в двух шагах от моего виноградника и кустов жасмина. На земле я всегда чувствую себя увереннее. И это хорошо, потому что мне надо рассказать этому надоедливому близнецу несколько волнующих меня вещей. Прежде всего, я хочу, чтобы все знали, мы принадлежим разным мирам. Это не вопрос главенства – слава Богу! – и я признаюсь, что не способен исполнять его роль. Нас разделяет самая малость. Он живет целиком в своем веке и обязан ему всем; он льстит себя надеждой, что произвел революцию в моде или, по меньшей мере, привел в величайшее изумление. Я же родился в буржуазной семье, сознаю это и горжусь этим. От семьи я унаследовал вкус к солидным и прочным строениям, столь дорогим нормандцам.
В мире моды я продвигался с большой осторожностью, по своему назначению мода – зеркало, и весьма хрупкое. Если хочешь перейти через эту реку, скованную льдом, нужно, чтобы лед выдержал. Поэтому я хотел, чтобы он прочно уцепился за прибрежные камыши и тысячи травинок укрепляли его изнутри.
Я искал моду, построенную на фундаменте. Подлинная роскошь требует качественных материалов и высокопрофессиональной работы. Она имеет смысл, если ее корни глубоко проникают в традиции. А когда недостаток денежных средств не позволяет никаких излишеств, платье должно быть удобным и добросовестно сшитым. Даже если платье будет надето всего один раз, кутюрье должен проектировать его исходя из расчета, что его будут носить очень долго.
Оригинальность ради оригинальности, крайность ради крайности – это, скорее, область костюмера, а не кутюрье. Предназначенная быть элегантной на улицах или в салонах, мода подчиняется строгим законам. Наилучшее определение моды, известное мне, принадлежит мадемуазель Шанель: «Высокая мода создает прекрасные вещи, которые со временем становятся некрасивыми, в то время как искусство создает некрасивые вещи, которые потом становятся прекрасными».
В эту формулу, столь же категоричную, как и сама мадемуазель Шанель, можно внести поправку: если времени пройдет еще больше, вещи, на мгновение ставшие некрасивыми, снова обретают свою первозданную красоту. Мода как будто мстит, и крайности прошлого однажды вновь кажутся очаровательными. Однако приходится признать, что наша профессия живет под звездой эфемерности. Только строгость конструкции, точность кроя, качество исполнения отделяют наши модели от маскарада.