– Теперь хорошо… Да, вот так хорошо!
Но все-таки было видно, что он не полностью удовлетворен. Чего-то еще не хватало. Отпущенная на свободу манекенщица ходила туда-обратно, постоянно поворачиваясь. Наконец патрон ее остановил:
– Я понял, в чем дело, – сказал он. – Нужны еще две пуговицы. Пуговичка!
Подрагивая, приблизилась каталка. Одна, две, три, четыре, пять черных пуговиц, и, намой взгляд, совершенно одинаковых, были опробованы по очереди. Подошла только шестая. Двумя булавками почти с маниакальной тщательностью было отмечено положение петель. Сделав последний пируэт, модель «Вращение» удалилась. Она уже дошла до дверей, как послышалось указание:
– Добавьте ей черный зонтик!
Линии Кристиана Диора, 1955
Дефиле продолжалось. Каждое появление платья вызывало свои проблемы: то дело было в самом платье, то в шляпе, то в муфте или надо было поменять украшения. Иногда, сопровождаемая одобрительным шепотом и возгласами «великолепно!», манекенщица в прекрасно исполненной модели проходила без единого исправления. Тогда патрон непременно говорил:
– Ах! Как это красиво! Невозможно быть лучше одетой! Нельзя быть более элегантной!
Небольшая партия нуги
Время шло, пепельницы наполнялись окурками с красными следами от помады, художники набрасывали быстрые и точные эскизы, и по залу стали тайно циркулировать ментоловые леденцы. Именно тогда я заметил, как по студии передают маленькие клочки бумаги. Отправляясь от стола с драгоценностями, где иногда звонил телефон, они гуляли среди присутствующих. Девушка, низким голосом отвечавшая на звонки, передавала их, и они переходили из рук в руки, пока не достигали адресата. Возвращаясь, сообщения проделывали тот же путь в обратном направлении, и телефонистка передавала текст по назначению. В «окне» между двумя моделями кроме бумажек в процесс вступила нуга, появившаяся неизвестно откуда. Конфеты перемещались как маленькие вагончики поезда со сладостями. Когда их все разобрали, встала серьезная проблема: развертывание фольги, в которую обернуты эти конфеты, приводило к ужасному шороху. Он рождался и поспешно затихал, снова возобновлялся в другом месте, снова затихал, и никто, я думаю, не развернул конфетку до конца… Этот хруст и шелест прожорливых мышей сопровождался недовольными взглядами, a Presidencia бросал вопрошающие взгляды:
– Ну? Готово? Роже? Клер?
В конце концов кто-то принял героическое решение и предложил нугу самому Кристиану Диору. Диор смягчился.
Как только он с улыбкой благодарности взял конфету, разразился концерт шуршащих бумажек, уже не таясь. Наконец помощник объявил:
– Месье, внимание, модель!
Репетиция снова вошла в свой ритм. Манекенщица снимает жакет и красиво перекидывает его через руку. Снова раздаются замечания:
– Этот бант надо сделать крупнее! Он ничего не завязывает!
– Уберите мех, он убивает шляпу!
– Внимание, юбка перекошена вправо и видна нижняя юбка. Жанна, сядь на этот маленький табурет, и ты сама увидишь!
– Шляпки недостаточно. Добавьте черную вуаль для кокетства!
– Фредерик, твоему воротнику не хватает смелости!
Бывают и случайности. Модистку, которая начала выправлять помятую шляпу, Кристиан Диор останавливает:
– Нету оставь как было.
У сидящей рядом мадам Брикар он неожиданно спрашивает:
– Что это за маленькая штучка у вас в руках? Да, передайте ее мне…
– Ах! Нет!
– Нету дайте!
Ему передают «штучку», и Диор тут же украшает ею отворот пиджака. Затем следуют перчатки, они требуют многих примерок. Далее пошли зонты: их берут, открывают, закрывают, кладут обратно, затем берут вновь. В конце концов их заменяют муфтой. Мадам Брикар кидает короткие реплики, как будто втыкает бандерильи:
– Эта имеет слишком «городской» вид. Сложите вдвое вуалетку. Не эту, другую, нет, черную.
С одним из расклешенных платьев что-то не так, всем понятно, что с ним много работы, и его отправляют обратно:
– Я посмотрю его завтра. Платья больше смотреть не буду, их надо смотреть на свежую голову.