Ответ не заставил себя долго ждать.
- Вот, Занлар, взяли с собой нашего племянника, сына покойной сестры, Мартелла, - сказал Феликс Теора, похлопывая по плечу неприветливого чёрного. – Вольтер назвал его своим преемником, так что теперь он - наша надежда и опора. Пусть посмотрит, как дела у нас тут делаются, да Мартелл?
Чёрный ничего не ответил, лишь вперил дикий взгляд в Занлара, и ненависть полыхнула в нём. Занлар даже ухом не повёл.
- Ты здесь желанный гость, Мартелл. Хотя, вижу, тебе по-прежнему нелегко встречаться со мной, - и в стеклянных глазах светлейшего почудилось нечто недоброе, жестокое и расчётливое, как тогда, когда он рассказал мне о пытках Севки.
Вольтер Теора без всякого выражения оглядел белые, словно бы сами свет излучающие, стены.
- Посмотрю, не поскупился на обустройство. Хотя, ничего, конечно лишнего, - изрёк он. – Пока путь держали по этой земле, которую некогда отдали тебе во владение, видели много бедного народу. Не сильно же ты о людях заботишься, владыка.
- А мы от него ничего и не принимаем, - тут же ответила я.
- Иревейцы очень горды, дон Вольтер, - сказал Занлар. – Но мягкосердны. И моя жена – лучший тому пример. Но об этом позже. Благодарю вас, господа, что преодолели столь непростой и долгий путь, чтобы навестить меня. Смею надеяться, вы не разочаруетесь, что предприняли его. Поверьте, Иревее есть, чем вас удивить. Но прошу, пройдёмте же на веранду! С неё открывается прекрасный вид на мою землю, я бы желал, чтобы вы взглянули.
Золотоглавые оборотни проводили Теора на веранду, ту самую, с которой была видна большая арена для тавромахии. Мы с Занларом последовали за ними. Здесь светлейший подготовил для своих ненаглядных гостей угощение: стол ломился от лучших иревейских фруктов и вина, налитого в изящные графины.
Не нравится мне, что Занлар хвалится моей Иревеей перед этими людьми, как будто она товар на продажу в его лавке. Сейчас я ненавидела его ровно настолько же, как и пришельцев, незваных гостей, явившихся отобрать её у меня. Чтобы ничем себя не выдать, я отошла к перилам и вгляделась в поддёрнутую голубой плавленой дымкой даль. Солнце сейчас в зените, и тренировка отложена до вечера, а не то не дождался бы светлейший, чтобы я почтила это сборище своим присутствием.
Краем глаза я всё время наблюдала за угрюмым чёрным. Что-то с ним не так, что-то было в нём нехорошее, злобное, что он даже не трудился скрывать. Казалось, из всех троих он особенно ненавидел Занлара. Ни разу не заговорил, всё смотрел на него, пристально и напряжённо, как больной или припадочный.
- Так как вы находите Занлара? – я вздрогнула от неожиданности, потому что не приметила, когда Феликс Теора подошёл ко мне. - Справляется ли он с ролью правителя Иревеи? Ведь ответственность за его выбор падает на тех, кто избрал его, в том числе на нас.
Я поглядела на тщедушного сухого старичка, что воззрился на меня с вежливым вниманием.
- За себя говорить не буду, но народец наш нынче в рот ему заглядывает, хвалу поёт.
- Стало быть, полюбился он иревейцам, - заключил Феликс Теора. – Что ж, это очень высокая оценка. Ваш народ известен своей гордостью и своенравием, и его расположение - не пустой звук, оно много значит… Но вас он избрал, надеюсь, не потому, что хотел заработать ещё несколько положительных очков у иревейцев?
Я промолчала, не зная, что отвечать на такой вопрос. Не припоминаю, что сам Занлар советовал говорить в таком случае. А старик, бесспорно, не глуп. Он всё правильно сказал про мой народ, и мне было приятно это услышать.
- Ну, в любом случае, надеюсь, вы счастливы. Очень хорошо, что Занлару наконец-то стали интересны дела Иревеи, это похвально. Мы, знаете ли, немножко в курсе о том, что у вас здесь происходит…
Занлар пригласил всех осмотреть его дом, и Феликс Теора, если и хотел что-то ещё сказать, прервал себя на полуслове и поспешил за своим братом и светлейшим синьором вдоль по галерее, выражая живейший интерес ко всему, что ему предстояло тут ещё увидеть. Я заметила, что кроме меня на веранде, как нарочно, остался ещё один человек. Чёрный мужчина повернулся ко мне, словно только и выжидал минуты, когда мы останемся одни.