- Вы мне поможете? Поможете! Да я никому из вас не доверяю! И не буду унижаться до того, о чём просишь ты, - я замолчала, борясь с охватившим меня негодованием. - Убирайся! Не буду даже слушать, что ещё ты скажешь.
Он подошёл вплотную, сунулся длинным носом мне в лицо. Злые чёрные глаза так и вперились в меня, и заговорил он уже совсем по-другому.
- Так ты готова защищать его и дальше? Ха! Между вами же нет ничего общего! Но почему ты защищаешь его – после того, что я тебе рассказал про мою несчастную Аничку? После того, что он сделал с ней?
- Да мне плевать на твою потаскушку-сестру! – огрызнулась я. – Она лезла не в своё дело, вот и получила по заслугам.
Он не сдержал болезненного стона и прошипел мне в самое ухо:
- Думаешь, с тобой не может произойти то же самое, эспада Ла-Рошель?
Я разъярилась не на шутку.
- Хочешь испугать меня своим угрозами? Так то дело пустое, я тебя самого в бараний рог скручу, уразумел? – и тут я всё вспомнила. Вот Мартелл на трибуне в первых рядах, и его последние слова, предупреждение, которого я тогда совсем не поняла, а теперь… - Так это был ты! Ты хотел, чтобы я погибла тогда, на арене!
- Я возблагодарил бы небеса за это! – выкрикнул Мартелл с досадой. Теперь я ясно видела его истинное лицо, жестокое, мстительное, лишённое всякой человеческой сути. – Я видел, как он на тебя смотрит. И я хотел, чтобы он расплатился передо мной тобою. Большей радости для меня не существует, чем лишить его тебя так же, как он когда-то лишил меня моей Анички.
- Вот сейчас ты у меня получишь! – я ухватила его за сюртук и подняла крепко сжатый кулак.
Он только рассмеялся дурным смехом.
- Ну бей же! Это ничего не изменит. Весь смысл моего существования – лишить его всего, что ему дорого, и заставить молить о смерти. И - верь мне! - если бы я мог, если бы я мог, я бы отказал ему в праве умереть!
Сумасшедший! Безумец! Я отпустила его.
- Убирайся, а то худо будет!
Он улыбнулся с торжеством.
- Ты проиграешь. Ты с самого начала не на того поставила, - бросил он и ушёл.
***
Тем же утром они уехали. После встречи с Мартеллом я отчего-то не находила себе покоя и прослонялась в окрестностях синьорского дома, пока их расцвеченная колымага не отъехала от крыльца и не скрылась за поворотом дороги.
Теперь надо действовать безотлагательно. Ясное дело, к Занлару я больше не вернусь. Кровь закипала в жилах от его вероломства. Отныне у него нет со мной ничего общего. Да и не было никогда. Ясно как божий день, во имя личной выгоды он пойдёт на любую низость. Не это ли он дал мне понять, сговорившись с Теора? Они неспроста выбрали его владыкой Иревеи. Так или иначе, он с ними заодно. И, пусть мало смыслю в их играх, я уверенна, что, что бы они прямо сейчас не замышляли, они не избрали бы того, кто не был бы им выгоден. А, значит, Занлар мне злейший враг. Как я могла не понимать этого раньше? Хорошо, что – пусть так поздно и при таких обстоятельствах – я всё-таки узнала, на что он готов пойти ради собственной выгоды. И Мартелл ещё предлагал объединиться ради взаимопомощи – чёрта с два! У них закон один: каждый думает только о себе.
Чего бы это мне ни стоило, я должна помешать их планам, помешать передать права на тавромахию семье Теора и спасти свою землю, пока ещё не поздно. И единственный способ сделать это – убедить людей, что владыка наш вовсе не тот, за кого его принимают. Я приложу все силы, чтобы они поверили. Иначе одной мне не сладить с ним. Слишком многое на его стороне: власть над Иревеей, уважение народа, слепая преданность оборотней, деньги и широкие возможности следить за мной и задушить народный бунт в зародыше.
Так я думала, пока шла быстрым шагом в сторону своего подворья. Перво-наперво предупредить мастеров о планах Занлара. Вот, в чём видела наиглавнейшую цель. И каковы были мои гнев и ярость, когда они не проявили ни толики серьёзности к моему предостережению! Ладно Санний Сухой, тот, по моему убеждению, в слабоумие впал ещё тогда, когда со светлейшим синьором трапезничать изволил и бредни на его счёт хвалебные нёс. Но даже мастер Иссинион, известный излишней подозрительностью, и тот не взял мою сторону. Ты, Ла-Рошель, сказали, к светлейшему владыке отношение особое имеешь. Что именно ты услышала, мы знать не знаем, да только, поди, своими куриными бабьими мозгами дела большого не уразумела. Их послушать, так впечатление, что я вообще не в своё дело лезу, и что владыка наш лучше разумеет, да дело своё знает, а мне своё знать надобно, и не мешать, коли не понимаю. И взбесили же меня старые болваны этой наивностью! Да услышь они своими ушами то, что слышала я, они первые забили бы тревогу! Но заместо этого меня призвали к порядку, сказали, чтоб не вылезала. Светлейший о благополучии нашем печётся, дела наши близко к сердцу принимает, все это видят, одна я выступать против горазда. Не слушали меня мастера. Остолопы!