- Что это?
- А, это… - Морти повернулся ко мне и закрыл обзор своими длинными одеждами, сверкающими до рези в глазах. – Это ничего. Моя родня.
Однако если он и хотел что-то скрыть, у него это плохо получилось. За его спиной я заметила нескольких высоких статных, сродни ему, людей, таких же золотоглавых и жёлтоглазых. Тяжёлые конусообразные одеяния в тон волосам и цвету кожи делали их похожими на золотые статуи.
- Пойдём, я тебя познакомлю, - сказала Моа, схватил меня за руку и потащил в их сторону. – Ла-Рошель, это мои братья, Сельгир и Рагнар, а это моя обожаемая сестрица Зуларет. Ах да! Вы уже знакомы, я и позабыл!
Я ещё раз вгляделась в её хищное заострённое лицо. Вылитый Морти! Подле них обоих приходилось постоянно напоминать самой себе, кто из них кто, ведь даже скрадывающая фигуру одежда их была одного кроя. Они совсем одинаковые, до хитро переплетённых лоснящихся кос, змеями извивающихся до длинных узких талий. Никогда раньше не встречала близнецов, которые были настолько неотличимы друг от друга.
Но приглядевшись повнимательнее к другим двум братьям, я и тут удостоверилась в силе их родства. Все эти равно острые с прямыми ломанными чертами лица казались мне похожими одно на другое.
Зуларет – или Моа? - нет, Моа стоял справа – одарила меня колючим взглядом, и этот взгляд придал уверенности, которую я почти что успела обронить. Меня впервые окружали люди столь похожие один на другого, а это крайне сбивало с толку. Но одного этого взгляда было достаточно, чтобы я с лёгкостью отличила брата от сестры. Сестре я, очевидно, не нравилась. Наверняка, она всё никак не могла примириться с оскорбительным тоном, которым я говорила с её хозяином. Но меня её мнение нисколько не заботило.
- Извольте видеть, нашёл строптивицу! – прихвастнул перед родственниками Морти. - Отныне она по высочайшему повелению его светлейшества его дорогая гостья, чьи желания для нас – закон! Так повелел синьор наш, он милостиво предложил ей кров, и она приняла его щедрое предложение с полагающейся благодарностью и радостию, - он как бы между прочим сжал мне руку и ощутимо потянул вниз, призывая не портить сермяжной правдой красоту его восхитительной речи.
Все трое сдержанно и с достоинством склонили передо мной чеканные головы. Я посмотрела на подол платья одного из них – он весь сверкал золотом на солнце. Что за вышивка может так сверкать? Видать, очень дорогая. Насколько же богат наш синьор на самом деле, если вся его свита так наряжается?
- Вы и для нас – желанная гостья, эспада Ла-Рошель, - столь же сдержанно, как и всё, что она делала, сказала мне сестрица Зуларет.
В ответ я хмыкнула с издёвкой.
- Не столь я важная птица, чтобы передо мной в притворство играть. Сама же вижу, меня тут не шибко жалуют. А вот лицемерие мне не по нраву будет.
Она широко раскрыла большие, на выкате глаза и спокойно ответила:
- Извините, эспада, это лишь правила хорошего тона.
Сбоку от меня Морти неожиданно совершил безумный выпад, враз раскинул по сторонам все свои многочисленные косы и одежды, и протянул ко мне длинную несуразную руку.
- Позволь нам откланяться, сестрица.
Здравая мысль! Я кивнула и, едва мы отвернулись от его золотоглавой родни, сказала вполголоса:
- Мне не нравится твоя сестра, Морти.
- Дорогая Ла-Рошель, будь снисходительна к ней. Она просто ещё мало знает тебя. Она привыкнет. Как ты находишь скромное господское жилище? Занлар самолично здесь всё устроил. Весь второй этаж занимают его комнаты и белый зал, а на третьем гостевые покои. Раньше они пустовали, а теперь будут отданы тебе.
Из галереи наш путь шёл к широкой деревянной лестнице. По ней мы поднялись на площадку третьего этажа. Сюда выходило одно круглое окошко, служившее единственным источником света. При нашем приближении с подоконника спорхнула чья-то тень.
- Это хозяйские вороны, - сказал Моа, проследив направление моего взгляда. И в подтверждение его слов снаружи донёсся характерный птичий крик.
Когда он уже собирался отворить дверь с лестничной площадки на третий этаж, голос сзади произнёс: