- И кто же тебе всё это готовит? – спросила я, как на иголки усаживаясь на скользкое сиденье деревянного кресла с высокой резной спинкой. Локти неловко тюкнулись об острые подлокотники. Я не знала, куда девать рук.
Владыка молча дал знак двум янтарным людям удалиться. Наверное, это они готовили стол. А я их даже не сразу заметила, слишком поглощённая изучением выставленных блюд. Сам стол был такой же гладкий, как и кресло, где я сидела, лакированный. На столешнице, расписанной хитрым узором из птиц на деревьях, я не заметила ни единой выщербинки, ни единой царапины.
- Твои земляки, эспада, готовят, - ответил он на мой вопрос. – Иревейцы же и все продукты поставляют. Меня не удивляет, что ты не знаешь. Люди боязливы, они не хотят болтать об этом впустую.
- А твоя свора?
- Они едят отдельно.
Ему никто не прислуживал. Не знаю, оно, может, и не принято. Но я думала, что всем богачам за столом прислуживают. Даже в таверне мне поднесут еду, которую я заказала. Зато светлейший решил услужить мне. Он предложил вина, я отказалась, отчего-то упомнив, что, по слухам, все чернокнижники и колдуны умеют разводить в вине зелья и яды. Он всё равно наполнил мой стакан, что только укрепило меня в столь нелепом подозрении.
- Нечего мне сподобить, я сама себя обслужу, чем захочется, - не очень ловко отказалась от его помощи.
Я положила на тарелку то, что было наиболее знакомо. Светлейший вынудил остаться на ужин, но даже он не заставит меня есть помимо воли. Однако есть и вправду хотелось, и я осторожно потыкала ложкой то, что находилось ближе всего к моей тарелке, пшеничную кашу с овощами. Вроде приготовлено, как всегда у нас делают.
- Не бойся, еда не отравлена, - сказал владыка, всё это время с любопытством исследователя наблюдающий за мною.
Отравлена? У меня и в мыслях не было ничего подобного. Этак, коли всяк раз опасаться, что любую еду отравить могут, так и есть ничего, получается, нельзя.
Он улыбнулся моей наивности.
- Мир, где ты живёшь, очень безобиден. Знаешь ли, с молодых лет у меня появилась привычка проверять каждое блюдо, что ставят мне на стол. Теперь в этом нет необходимости. В моей крови течёт кое-что похуже яда.
Что же именно текло в крови у нашего владыки, я выяснять не стала. Я наконец-таки распробовала кашу, а следом и всё в округе от своей тарелки. Еда знакома, сама такое едала, но вкус был немного другой. Расстарались на славу наши кулинары, видать, нарочно для стола светлейшего синьора.
Он сидел напротив и почти что ничего не ел. Светлой рукою рассеянно запускал в волосы, пропуская промеж тонких пальцев, унизанных драгоценными перстнями, густые чёрные пряди, упавшие на лицо. У него был высокий открытый лоб и эти странные белёсые изучающие меня глаза.
Я отставила тарелку и в свою очередь уставилась на него. Вот он, мой противник, чьи повадки я должна изучить. Он кажется расслабленным и безмятежным, но, тем не менее, таит угрозу. Смутно угадывала её во всей его позе. Откуда это чувство пришло ко мне, в толк я не брала. Это было как с быком, которого выводили ко мне на арену. Как бы я не уверенна, что хорошо знаю его, я никогда не забываю об исходящей от него опасности.
- И на кого я, по твоему мнению, похож? – неожиданно спросил он, словно прочитал мои мысли. – На быка, быть может?
Мне сталось не по себе от такого совпадения.
- С чего бы на быка?
- Я подумал, это то существо, которое знакомо тебе лучше всего, разве нет?
Что ж, пока я глазела на него, он изучал меня. Я припомнила его бесшумную крадущуюся походку и своё первое впечатление от встречи с ним.
- Нет, светлейший, не на быка. На гиену.
Он рассмеялся.
- Я напоминаю тебе гиену? Что ж, меня это вполне устраивает. Понимаешь, всю жизнь я был вынужден играть определённую роль, и мне интересно, какое впечатление это производило на окружающих, - он помолчал и ни с того ни с сего добавил. – А вот ты мне напоминаешь осла.
Как было не возмутиться подобному сравнению! Осла! С какой ещё стати?
- Да, осла, - протянул синьор, лукаво улыбаясь одними кончиками губ. – Очень трудолюбивое животное, но как взбредёт ему что в голову, оно упрётся, и с места его ничем не сдвинешь. Это упрямо и глупо, ты так не считаешь?