Теперь Алавеста постарел, полысел, но для меня он оставался столь же прекрасен, как в нашу первую встречу. Один рог у него с тех пор обломался: всё-таки они были слишком велики. Но он по-прежнему силён и надёжен, как сама земля. Да, надёжность – то, что я более всего ценила в иревейских быках. На Алавесту я всегда могла положиться во всём, что бы с ним не делала. И отрадно будет, если и последок его, Дартис, другой мой бык, который юный ещё, тоже со временем унаследует это важное качество.
Мы с ним проработали весь день – вот молодец, неутомимый труженик! Я остановилась дать ему награду, схватила за кольцо и ткнула в нос кусочек сахару, потрепала за волосатое тёплое ухо, что больше моей ладони. Оба мы были пыльные, взмокшие, но довольные.
- Потерпи ещё денёк, - шептала я ему на ухо. – И вернёшься к своим женам.
Для снижения агрессии быка на время подготовки к тавромахии отлучали от стада и переводили в отдельное стойло. Там за ними надлежался особый уход. Но, конечно же, им было скучно в одиночестве.
Пекло стояло эти дни страшное. От раскалённого песка поднималось знойное марево. В небе – ни облачка, ни птицы или насекомого. Всё застыло в ожидании вечера, люди застыли, попрятались. Из амбара, где бычьи денники, доносился приглушённый мужицкий говор. Прохлаждаются, поди, черти ленивые, пиво хлещут, да в «тридцать три» играют. А крестьянский народ вовсю в поле пашет, горбатится, спины гнёт. С арены от забора мне видны иревейские распаханные холмы, а по ним – люди с косами и мешками, согнутые до земли люди, люди с тяпками и лопатами, обливающиеся потом спины запряжённых быков, тянущих несуразные плужьи махины. Вот, кто работает, крестьяне и быки. Самые трудолюбивые существа в мире.
И мы с Алавестой пахали по-своему, повеселее. Да и работу в поле и он, и я познали. Я – с детства, а его временами запрягали в свободное от тавромахии время, чтоб не разжирел. Где ж палка-водило? А, не видать чего-то нигде. Схватила Алавесту так, за носовое кольцо рукой. Уведу с солнца, зажарится ещё и сварлив дюже станет, думаю. Да, тяжёл на подъём, с места так просто не сдвинешь, рога – длиннее и толще моей руки, хоть и обломанные. Смотрю, мой скотник Федька бежит ко мне. Осоловевший малость, разморённый. Смотрю, водило хотя бы тащит.
- Ты чего же, Рошка-дурка, делаешь? Вот тебе палка! Одна ты у нас горазда быков за нос прямо рукой таскать. Правила не по тебе писаны что ль? А как в башку ему взбредёт чаво, так не удержишь ведь, ног не унесёшь! – отчитывал он меня, пристёгивая конец палки к кольцу.
Я улыбалась, слушая. Подобный тон Федьке я спускала. Хоть и ровесник мне, а дюже расторопный, шустрый, дело своё знает. Я ещё когда ученицей опыту только набиралась, он уже батрачил споро, бычью дубовую шкуру щёткой только так дербанил. Любил работу свою. Было время, набивался мне в хахали. Да другого скотника, Севку Пегого, тогда предпочла. Посолиднее и постарше тот будет.
- Куды ж его деть пока? – вопросил Федька, кончив своё дело.
- В тенёк. Да корму задай. Убегался он у меня, оголодал, поди. У нас с ним завтра день большой, ему отдохнуть хорошенько надо. Да вот смотри, - я провела рукой по свежему красному следу на бычьей ляжке, - драть его когда будешь, вот тут осторожней. Об забор приложился. Моя вина. Ну да он меня уже простил!
- А, ну добро! Это вон, Рошка, к тебе, верно, страшилище стоит. Повадились они к тебе часто.
Федька ткнул пальцем за моё плечо. Я обернулась и увидела Морти в своей безумной шляпе, который топтался у ограды. Какая нелёгкая его сюда принесла? Будет мне тут быков нервировать одним своим видом.
- Чего тебе? – буркнула я, подходя. – Я меня выход завтра. Здесь чужим не должно быть. Возбудишь быка, и какой с ним потом слад будет, а?
- Не могу я, Ла-Рошель. Скучно без тебя. Решил вот посмотреть, какие штуки вытворяешь. Красиво же! – он перегнулся длинным туловищем через забор, но я пихнула его обратно и сама ухнула по ту сторону. – Говорю родне, как здорово, но, пока они не увидели, всё не верили мне. Зуларет – та до сих пор…
- Так и знала, что вы за мной следите! Да всем скопом! Ну, где твои дружки, показывай! – и я в гневе прихватила его за грудки.