- Я слышала, он вороном обернуться может, но только на полную луну, как оборотень.
- Да говорю вам, он – тот старик, которого я видела! У него ещё на одеждах нашивка богатая была. А глаз – не глаз, а прямо сглаз!
- Что за чушь вы несёте, люди! – подала голос одна женщина. Я вспомнила, что она знахарка и держит травяную лавчонку неподалёку. – Какой карлик, какой старик! Видела его однажды – он ещё молод и красив как девица. В нём и намёка на чёрную страсть нет.
- Тем более. Грех как раз всегда красив, - заключила старуха Сельга.
Слушать все эти россказни порядком надоело. Мне ровным счётом всё равно, маг он там, не маг, чёрный, белый или серо-буро-малиновый. Я твёрдо решила, что завтра же поутру пойду к нему. Если никто со мною не соберётся, что ж, я уговаривать не стану, чем вызвала всеобщее восхищение своей смелостью и отвагой.
- Ла-Рошель никогда ничего не боится! Правильно, милая, сойди лучше ты одна, а нам потом расскажешь. Ты у нас вон какая смелая, каждый раз с быками один на один выходишь – уж я бы со страху умерла! Но ты, всё-таки, будь бережна, мало ли чего.
- Вот и решено, - удовлетворилась я.
Народ выбрал меня, чтобы отстоять наши общие интересы перед владыкой. И я не могу, не имею право подвести людей. Ведь я первая эспада, а эспаде – всеобщий почёт уважение и вера. Так что я была полна решимости назавтра доказать любому господину любой земли, что мы не помиримся безропотно с навязанными порядками и уж тем паче не будем по ним жить.
***
Ночью, лёжа в темноте длинного барака, который делила с торговкой пряностями и своей приятельницей Шерой и с ещё десятком-другим иревейских работяг, я на удивление долго не могла заснуть.
Мой замысел не давал сна. Слова про чёрного колдуна всё никак не шли из головы. Слухи меня не пугали. Я даже не до конца верила им. Бабы горазды что угодно напридумывать, чтоб голову себе забить и напужать всех и самих себя в первую очередь, как говаривал старый дядька Першин, что чистил быков в амбаре. Частенько доставлял он мне удовольствие подобными откровениями о всём бабьем роде, это правда. И всё же слухи из ничего не возникают.
Я попыталась припомнить, видела ли когда сама синьора Иревейского. Но память упрямо отказывалась воскрешать хоть какой-то образ, из чего я заключила, что с сим сиятельным господином не встречалась.
Не давала мне покоя вся эта кутерьма с синьорскими постановлениями. Как смеет светлейший, не зная нас, диктовать, как нам жить - мне и остальным жителям Иревеи? Кто он вообще такой, этот синьор иревейский? Он что, работает среди нас и наравне с нами, иревейцами, каждый день пашет землю с рассвета до заката? Он вообще хотя бы что-нибудь знает о нашей жизни, чтобы распоряжаться ею? Очень сомневаюсь. Нет, уверена, что не знает, совсем не знает.
Он – зарвавшийся чужак, а таких у нас не любят. Из-за него и таких как он народ мой живёт что голь перекатная. Никогда никакого проку не было ни от одного синьора на нашей земле. Никому не было дела до наших бед, никого не заботило, что каждый день иревейца - это новая борьба за выживание. Лучшее, на что мы могли рассчитывать со стороны владыки – это полное бездейство. Спрашивается, зачем Иревее нужен такой господин?
Всегда была убеждена, что истинное счастье моего народа наступит лишь, когда мы избавимся от бремени синьорства. И вот теперь мне выпадает случай самолично бросить в лицо иревейскому владыке, чтоб он катился куда подальше со своими новыми порядками. В этом моя миссия и моё назначение. И люди поддержат, пойдут за мной. Они верят в меня и уважают, ведь я не просто лучшая эспада, но и мастер иревейской тавромахии, а это большой почёт. И, кто знает, может, сейчас настала та минута, когда всё будущее Иревеи зависит от успеха моего замысла. Может, назавтра мне суждено изменить её судьбу.
Лёжа с открытыми глазами на низкой грубо сколоченной деревянной кровати, я слушала, как за тонкой перегородкой во всю силу мощных лёгких храпела Шера, в отличие от меня нисколько не озабоченная вопросами разумного правления Иревеей, счастливица. Но следовало выспаться хорошенько, ведь завтрашний поход к светлейшему лишь одно из многих дел, которые мне предстоит сделать. Наконец я выкинула из головы все мешающие заснуть раздумья и тут же погрузилась в глубокий сон.