Глава 2
Я встала как обычно, рано поутру, на занимающейся заре. Омыла тело и лицо, надела чистое, хоть и потёртое платье. Чтобы моя затея не пошла прахом с самого начала, надобно выглядеть как можно опрятнее и аккуратнее. Я не позволяла ни мысли, что меня не допустят из-за моего вида.
Во дворе я встретила старуху Сельгу. День для нее зачинался так же рано, как и для меня. Она набирала воду из колодца в два больших деревянных ведра, снятых с широкого коромысла. Завидев меня, она тут же бросила своё занятие.
- А, Роша! Идёшь к светлейшему с челобитной? Ну подожди, подожди минутку, сейчас я.
Старуха проковыляла в свой трактир, где в задних комнатах располагалось всё её семейство. Обратно вернулась с двумя свёртками.
- Вот, возьми. На всякий случай. Это тебе от сглазу, - и она надела мне на шею маленький круглый кулон, с которого сиял яркий синий глаз. – А это порчу отвести, - она приколола сзади на ворот моего платья большую острую булавку. – Еще сама бабка моя заговаривала от злых духов. Не показывай никому. Да, смотри, не сымай! Мало ли чего.
Так, во всеоружии, я отправилась в путь. Оборотившись, увидала, что суеверная старуха провожает меня взглядом, пока не скроюсь из её поля зрения. Мне показалось даже, что перекрестила украдкой – на всякий случай.
Дорога предстояла неблизкая. Дом владыки находился неподалёку, но прямая дорога туда не вела. Пришлось идти околицей, вдоль берега реки. Несмотря на ранний час, воздух быстро разогревался от солнца. Начинался новый, жаркий, настоящий иревейский день. Здесь, у реки, жили в норах ласточки-береговушки, и их оживленный гомон раздавался над моей головой.
Я не думала, что и как скажу. Нужные слова сами придут на ум в нужное время. Шла и наслаждалась природой вокруг, радовалась иревейскому яркому солнцу, иревейской речке Глашатке. Всему тому, что окружало меня и что, так или иначе, принадлежало мне. Неподдельная любовь к моей земле не давала даже представить, что где-то еще есть такая красота и такое богатство. Иревея не может принадлежать кому-то одному. Только её исконные жители, поколениями любившие и возделавшие эту землю, имеют на неё право.
Солнце поднялось высоко, когда я дошла до пригорка, с которого высился сказочный деревянный терем. Так повелось, что все знали, где живет синьор Иревеи. Возведение такого примечательного строения несколькими годами ранее, когда он только обосновался здесь, нельзя было не заметить. Но в округе старались без большой надобности в эту сторону не захаживать. Боялись черной магии, воронья, которого и вправду с появлением светлейшего развелось много, или просто не хотели лишний раз будить лиха – не знаю. Сознаться, рассказы о колдовстве запали и мне в душу. Но они нисколько не влияли на ту решимость, с которой я сюда явилась.
Здесь не было стены, забора или ещё какого заграждения. Вокруг не было ни души. Преодолев последний подъем и зеленую, усыпанную полевыми цветами лужайку, я впервые оказалась перед тем большим высоким тёмного дерева крыльцом.
Всё здесь говорило, даже кричало, о несметном богатстве хозяина. Хоть основание его было каменное, сам терем был поставлен из дорогого тёмного – чёрного и красного – дерева, дерева, позолоченного сусалом. На каменных арках высокого первого этажа, который даже и не этаж вовсе, а ряд подпирающих строение колонн, высились резные и изящные, с виду такие хрупкие деревянные башенки; раскинулись под солнцем просторные светлые террасы; и крытые галереи, наоборот, притаившиеся под крышею в сумраке. Экая невидаль! Каждый уголок покрыт тончайшей резьбой замысловатых узоров и какими-то фантастическими фигурками. Я и подумать не могла, что из дерева можно сотворить такую красоту, хотя знавала искусных плотников и столяров. Дворец был тёмный, но тёплый, и казалось, он, сверкая крашенными гранями фасада, плавится на солнце. Во всей Иревее не нашлось бы столь удивительного строения. Неспроста люди боялись к нему подходить.
Я бесшумно поднялась на высокое парадное крыльцо. Ни одна навощённая блестящая ступенька не скрипнула подо мной. На верхних столбиках широких резных перил по обе стороны восседали два гигантских ворона чёрного дерева с блестящими на солнце черными глазами. Приглядевшись, я поняла, что это просто камни. Они искрились и отражали солнечные лучи.
Чертовщина началась уже от крыльца. Неожиданно снизу меня окликнул голос: