Грудь Невилла наполнилась ночным воздухом, подержала его в себе, потом вытолкнула и резко опала. Два дня, две руки, два глаза, две ноги, две ступни…
Роберт Невилл сел и спустил ноги с кровати. Ступил в лужу виски и почувствовал, как носки намокают. Жалюзи дребезжали от холодного ветерка.
Он уставился в темноту.
«Что у меня осталось? – спрашивал он себя. – Осталось ли хоть что-нибудь?»
Устало поднялся и зашлепал в ванную, цепочка мокрых следов потянулась за ним. Подставил лицо под струю воды и ощупью нашел полотенце.
Что осталось? Что…
Внезапно он, распрямившись, замер посреди холодной тьмы.
Кто-то поворачивал ручку парадной двери.
Невилл почувствовал, как по затылку поползли холодные мурашки, волосы встали дыбом.
«Это Бен, – услышал он утешительную подсказку разума. – Это Бен пришел за ключами от машины».
Полотенце выскользнуло из пальцев и зашуршало по кафелю пола. Его тело судорожно затряслось.
В парадную дверь ударил кулак – бессильно, как будто рука просто упала на филенку.
Невилл медленно, с громко колотящимся сердцем прошел в гостиную.
Дверь задребезжала – другой кулак слабо забарабанил по ней. Невилл почувствовал, что от этого звука его бьет судорога.
«В чем, собственно, дело? – подумал он. – Дверь не заперта».
Его лицо обдала струя холодного ветерка из открытого окна. Темнота подтолкнула к двери.
– Кто… – пробормотал он… и не смог договорить.
Его рука отдернулась от дверной щеколды, повернувшейся под нажимом его пальцев. Одним прыжком он отскочил к стене и, вжавшись в нее, замер, хрипло дыша и выкатив глаза.
Ничего не произошло. Он стоял у стены, силясь держаться прямо.
И тут у него перехватило дыхание. На крыльце кто-то бормотал, заплетающимся языком произносил слова, которые невозможно было расслышать. Он взял себя в руки и одним рывком распахнул дверь, впустив в прихожую лунный свет.
Невилл не смог даже вскрикнуть. Он просто стоял как вкопанный, тупо уставившись на Вирджинию.
– Ро… берт, – произнесла она.
10
Научный зал располагался на втором этаже. Каблуки Роберта Невилла глухо застучали по мраморным ступеням Лос-Анджелесской публичной библиотеки. Было седьмое апреля 1976 года.
После нескольких дней пьянства, отвращения ко всему на свете и бессистемных опытов ему стало ясно, что он только зря теряет время. Не связанные между собой эксперименты ни к чему не ведут, это очевидно. Если у загадки есть рациональное объяснение (а приходилось верить, что таковое существует), он может найти его только одним способом – путем вдумчивых исследований.
В качестве предварительной гипотезы он, за неимением лучшего, избрал предположение, что все дело в крови. По крайней мере, теперь у него была отправная точка. Следовательно, задача номер один – почитать книги о крови.
В библиотеке царила абсолютная тишина. Ее нарушал лишь стук его каблуков, пока он шел по коридору второго этажа. На улице иногда шумят птицы, а если даже нет птиц, всегда что-нибудь да слышишь. Удивительно, но на открытом воздухе никогда не бывает такого мертвенного безмолвия, как в помещениях.
Особенно здесь, в этом гигантском, сложенном из серого камня здании, хранящем литературу мертвецов со всего мира.
«Возможно, потому, что вокруг меня стены, – подумал он, – какая-нибудь чисто психологическая фобия».
Но от знания причин легче не становилось. На свете не осталось психиатров, которые нашептали бы ему в уши о беспочвенных неврозах и слуховых галлюцинациях. Последний человек на земле накрепко увяз в своих кошмарах.
Невилл вошел в Научный зал.
Это была комната с высоким потолком и большими окнами. Напротив дверей стояла конторка, где регистрировали выдаваемые книги в те дни, когда книги еще выдавали и регистрировали.
Он замешкался, оглядывая безмолвную комнату, медленно качая головой.
«Все эти книги, – думал он, – осадок интеллекта планеты, объедки верхоглядов, рукава от жилетки, компот из артефактов, – они не смогли спасти человечество от гибели».
Его башмаки заклацали по темным плиткам, устилающим пол. Он пошел налево, где начинались полки. Взгляд скользил по табличкам между стеллажами. «Астрономия», прочел он. Та-ак, книги о небесах. Прошел мимо. Небеса его не интересовали. Тяга к звездам умерла вместе с человечеством. «Физика», «Химия», «Инженерное дело». Миновав эти стеллажи, он вошел в главную читальню Научного зала.
Остановившись, Невилл поднял глаза на высокий потолок. Над головой тянулись два ряда мертвых светильников, а сам потолок членился на большие квадратные выемки, каждую из которых украшало что-то вроде индийской мозаики. Свет утреннего солнца просачивался сквозь грязные окна; в лучах роились пылинки.