Но пока в руках весло — на два локтя вперёд и столько же назад до отказа, — кроме круга, очерченного каждому, есть ещё вера в чудо. Ведь происходят же чудеса на земле и на море!
«Пираты, — вспоминал Вел, — решили ограбить певца Ариона, возвращавшегося в родной город, и приказали ему прыгнуть за борт. Арион упросил их разрешить ему спеть на прощание песню. Дельфин, зачарованный мелодией, взял Ариона на спину».
Вел вглядывался в волны со страстной надеждой найти своего спасителя. Дельфины иногда показывали чёрную спину и острый конец плавника. Они описывали вокруг корабля круги. Но им не было никакого дела до Вела и его страданий. Даже дельфины понимали, что им не спасти человека, который прикован к веслу.
«В другой раз, — припоминал Вел, — пиратам попался строптивый купец. Они привязали его к мачте и стали угрожать, что не дадут ему воды, пока он не скажет, где припрятал сокровище. И вдруг вокруг мачты обвились виноградные лозы и спелые грозди повисли над головами разбойников. В ужасе пираты попрыгали в море. Одни считают, что это был не купец, а принявший облик смертного Дионис.[5] Другие — что взгляд купца обладал такой силой, которая могла заставить людей видеть то, чего нет».
Вел не обладал этой чудесной силой, а если бы он её обрёл, что толку? Ему не удастся скрестить с пиратами взгляда. Впереди — потный затылок гребца. Справа — море. О, если бы тело стало таким лёгким, как у чаек, и приобрело бы способность летать.
Об этом можно было только мечтать, зажмурив глаза. Но жгучий удар бича возвращал Вела на скамью, и руки, повинуясь чужой воле, совершали привычный круг — два локтя вперёд и столько же назад до отказа. Тяжела доля гребца!
И всё же чудо — произошло. Может быть, потому, что Вел так в него верил и ждал. У Мессинского пролива за пиратским кораблём увязались две быстроходные триеры. Они шли неотступно, как гончие псы за матёрым волком, готовые вот-вот вцепиться ему в глотку. Всей душой Вел был на стороне преследователей. Его взгляд торопил и подбадривал их, но руки совершали те же привычные движения — два локтя вперёд и столько же назад.
В тот момент, когда кормчий пиратов резко развернул корабль, надеясь ускользнуть от погони, послышался треск… Вел очнулся как после тяжёлого сна. Вещи утратили чёткие очертания и расплывались. Улыбка над чьей-то запрокинутой бородой казалась продолжением шва на туго натянутом парусе. Или, может быть, ему улыбались и парус, и небо, и море, покрытое лёгкой зыбью.
Прошло ещё несколько мгновений, и туман, застилавший глаза, рассеялся. Вел лежал на палубе. Руки его были свободны. Над ним склонилось лицо бородача. Вел хорошо различал морщины на загорелом лбу, родинку на правой щеке, нос, похожий на луканскую грушу, толстые обветренные губы.
— Ну и везуч ты, парень! — услышал Вел. Эти слова относились к нему, но Вел невольно оглянулся, ища взглядом кого-то другого.
— Если бы тебя не выбросило в пробоину, кормил бы рыбу, как другие, — продолжал незнакомец. — К тому же твою цепь удержал наш якорь и не дал тебе пойти ко дну. Видно, ты родился под счастливой звездой.
Горькая усмешка искривила рот Вела. Беды всю жизнь подстерегали его, как оводы разгорячённую клячу, и старались ужалить побольнее. Какие он только не испробовал профессии! За что только не брался! Его виноградник съели гусеницы, словно листья и плоды там были слаще, чем у соседей. Его овец задрали волки и истребили болезни. Во время весеннего разлива Тибр слизал его дом. Подрядчики, с которыми он имел дело, оказались ворами и негодяями. В конце концов от него отвернулись даже самые близкие люди, решив, что он обладает способностью притягивать к себе беды. Наконец ему посоветовали заняться морской торговлей. В первое же плавание он попал в лапы к пиратам, да притом к самым жестоким.
Вел недоверчиво взглянул на бородача. Что это за человек?
Вроде грек. Но разве в Тирренском море нет греческих пиратов? Они спасли ему жизнь, чтобы продать на ближайшем рынке! А может быть, они потребуют выкупа?
Бородач как будто понял опасения Вела.
— Не бойся! — сказал он мягко. — Нам от тебя ничего не нужно.
Нет, Вела не проведёшь! Так он и поверит, что есть люди, которые могут подать руку терпящему бедствие просто из доброты. Все, кого он встречал на своём пути, всегда думали только о собственной пользе и извлекали выгоду из несчастий других. Виноградник, съеденный гусеницами, соседи купили за полцены. Они знали, что Велу нужны деньги для уплаты ростовщику, что он не может ждать следующего урожая. А остатков смытого Тибром дома Велу так и не удалось найти. Их растащили соседи. И даже тот человек, который посоветовал Велу заняться морской торговлей, действовал по расчёту. Он зарился на остатки имущества Вела, поэтому продал ему втридорога дырявую посудину и направил в воды, где обосновались пираты. Пираты были такими же расенами[6] как Вел, людьми одной с ним крови и языка. Узнав, что у Вела нет денег для выкупа, они приковали его к веслу.