Приближение кораблей было замечено. К берегу бежали люди, размахивая руками.
«Вот они, Липары! — думал Вел. — Здесь такие же люди, как всюду. Такие же чувства! Наверное, это жены, отцы матери, дети моряков. Они проводили все эти дни в тревоге, ожидая близких».
В толпе встречавших выделялся человек в пурпурном плаще. Он что-то кричал матросам, прикреплявшим корабельные канаты к сваям. А когда с борта спустили лестницу, стал рядом и каждому сходящему вниз пожимал руку. С Архидамом он беседовал дольше, чем с другими. Видимо, кормчий рассказал ему о потоплении пиратского корабля и спасении Вела.
Во всяком случае, когда Вел спускался на землю, Филипп, так называл незнакомца в пурпурном плаще Архидам, приветствовал Вела с удивительным радушием, словно тот был желанным гостем.
— Кто этот человек? — спросил Вел Архидама, когда они остались одни.
— Мой брат Филипп, — с гордостью отвечал Архидам. — Царь!
— Сколько у тебя братьев? — поинтересовался Вел.
— Один. Я о нём рассказывал.
— Тот самый? — воскликнул Вел. — Но он же у тебя: рыбак.
— Вот и избрали его царём. Почему виноградарь может быть царём, а рыбак нет?
— А кто эти люди? — спросил Вел. — Тоже рыбаки?
— Да нет! Они пахари и виноградари. Наши сменщики!
Только теперь Вел начал понимать казавшиеся ему странными слова бородача о сроке, любви к земле и прочем. Оказывается, здесь люди обрабатывают землю и плавают на кораблях по очереди.
«Наверное, — подумал Вел, — остающиеся следят за участками тех, кто в море. А может быть, всё делают рабы?»
Архидам и Вел шли улицей, образованной рядами одноэтажных домиков с черепичными крышами. Домики были похожи на жилища ремесленников где-нибудь на окраине его родного города. Ни один из них не выделялся величиной или богатством. Велу бросилось в глаза, что дома не отделялись заборами друг от друга. Вел вспомнил закон своей страны, предписывавший срубать ветки плодовых деревьев, если они перевешиваются через забор соседа. А здесь деревья росли всюду. В их тени играли дети.
За последним домом начиналась равнина. Постепенно возвышаясь, она переходила в гору. У её подножия темнел, лес. Вершина была голой, в расщелинах и изломах, издали напоминающих глубокие морщины на лице старца. Над горою висело облако пепельно-серого цвета.
— Вот он, виноградник! — с гордостью произнёс Архидам, протягивая руку по направлению к горе. — А по ту сторону — пашня. Пшеницу уже скосили. А виноград нам убрать придётся.
— А чей это виноградник и пашня? — удивлённо спросил Вел.
Трудно было представить, что это всё принадлежит одному человеку. И в то же время Архидам не был похож на издольщика.
— Как чей? — ещё более изумился Архидам. — Наш. И пашня паша. Земля у нас общая.
— А как вы урожай делите?
— Мы не делим урожая, — отвечал Архидам. — Мы его храним в кладовых и выдаём на кухню по надобности. Царь у нас за этим следит. Женщины ему помогают.
— Значит, и хозяйство у вас общее?
— Общее. Помню, как те двое, которых мы спасли, удивлялись нашим порядкам. Всё им не верилось, что можно так жить. «Ведь одному, — говорили они, — надо больше, другому меньше!» Как раз в тот год у нас пшеница не уродилась и хлеба было мало. Мы им тоже по лепёшке на обед выдавали, как всем. Не понравилось им это. Многое им у нас и нравилось. У себя на родине, в Карфагене, им рабы прислуживали. А у нас рабов нет. Так и уехали. Да мы их и не задерживали. Злые они люди и жадные!
Так, беседуя, они вышли к раскидистому дубу. Под тенью его ветвей был стол, накрытый грубым полотном. Па одаль дымил очаг. Из бурлящего котла распространялся дразнящий запах.
— Уха! — определил Архидам. — Вчера Филипп в море выходил. Когда оно бурным становится, мы больше мясо едим. Наши пастбища вон на тех островах. — Он протянул руку: — Это Эрикусеа и Феникусеа. А самый крайний остров — Эвоним. Ближе к нам Фермесса и Стронгила. Они полны подземного огня.
— Да ты уморишь гостя своими рассказами, отец! — послышался звонкий голос.
Вел обернулся. Перед ним стояла девушка лет двадцати. Волосы, собранные в пучок, оставляли открытым высокий лоб. Черты лица были правильные. Губы напоминали яркий цветок.
— Сейчас, Лариса! Сейчас! — отозвался Архидам. — Я знаю что ты не любишь нашей стариковской болтовни. Но ведь Велу интересно всё знать.
— Какое странное имя — Вел, — сказала девушка. — Короткое и звучное.
— Моё полное имя Вел Сатиес, — ответил Вёл. — Я расена. Римляне называют мой народ этрусками, а вы, греки, тирренами.