— Днём съел остатки куриных потрохов.
— Спорчицья! — скривился владелец волосатой груди. Он встал, подошел к пакетам, выудил из одного солидный кусок буженины и протянул его Станиславу. Тот недоверчиво уставился на мясо.
— Риспетато, угощайся.
— З-з-зачем я вам нужен? Отпустите меня, — умоляюще прошептал бомж.
— Если мы тебя отпустим, то ты скоро умрёшь от потери крови, поэтому бери и ешь! — Джакомо кинул ему в руки буженину и вернулся на свое место.
Станислав хотел было что-то еще сказать, но рот не открыл. Влип он, по ходу, по-крупному, плюс таких лакомств он не ел уже несколько лет, грех отказываться. Зубы жадно впились в мясо высшего сорта.
— Ну вот. Бэнэ!
В комнату вернулся близнец, положил аптечку на стол и вновь исчез в дверном проёме, перед выходом бросив встревоженный взгляд на бледного брата.
Пожилой итальянец вновь отпил из бутылки, достал вату, бинт.
— Джакомо, стекло застряло в кости, я могу не вытащить его целиком.
— Ничего, нам главное залатать утечку.
От неожиданной острой боли у Станислава потемнело в глазах, и он невольно вскрикнул. Следующая минута была одной из самых болезненных в его жизни. Даже аппендицит, который ему в юношестве вырезали без анестезии, сейчас казался детской шалостью.
— Готово, — довольно произнес пожилой итальянец, выпрямился во весь рост, потянулся, кинул осколок стекла на стол, взял бутылку и вернулся на свой стул.
— Выпьешь? — поинтересовался, улыбась, Джакомо.
— Не откажусь, — честно ответил Станислав, глядя на хорошо забинтованную ногу.
— Вина?
— А можно водки?
Услыхав это, пожилой итальянец довольно ухмыльнулся. Он взял с подоконника гранёный стакан, наполнил половину и протянул Стасяну. Тот схватил посуду, как будто у него её вот-вот отнимут, и жадно влил в себя жидкость. По телу разошлось блаженное тепло. Он еще закусил бужениной, и боль в ноге уже не казалось такой невыносимой.
— Бэнэ! Как самочувствие? — голос Джакомо вроде и был дружелюбным, но вот какие-то потаённые нотки всё равно присутствовали. Как у какого-нибудь серийного маньяка.
— Уже лучше, спасибо вам большое, — улыбаясь, ответил Станислав.
— Тогда нельзя медлить, Алонзо! — выкрикнул пожилой итальянец.
Через секунду в комнату вошел близнец. Он уже был в одной майке и брюках, а в руках держал топор.
— Наколол дров? — спросил Джакомо.
Лысый амбал кивнул.
— Тогда давай, наконец, вылечим твоего брата. Держи Станислава, чтоб он не дёргался.
Близнец в майке поставил топор к стене, подошел к бомжу и надавил своими лапищами на плечи, прижимая того к стулу.
— Ч-ч-что вы делаете? — дрожащим голосом спросил Станислав. На него вновь накатила паника: сейчас его, по ходу, грохнут.
— Не ссы, жить будешь, — весело воскликнул пожилой итальянец с седыми висками и допил содержимое бутылки. — Амато, мальчик мой, подъем, пора лечиться!
Станислав ничего не понимал, но со спины к нему бесшумно подошел бледный близнец. Он сорвал полотенце со своей руки и бомжа чуть не стошнило: ладонь была окровавлена, и на ней не хватало мизинца и безымянного пальца — их как будто аккуратно отчеканили топором или тесаком.
Раненый близнец, закрыл глаза. Видно было, что он очень сосредоточен и напряжен. Вены на его лысой голове вздулись пульсирующими бугорками. В следующий миг доктор биологических наук офонарел! Ногти на здоровой руке лысого амбала начали вытягиваться и вскоре превратились в длинные заостренные серые когти. Он с размаху всадил их в плечо бомжа. Станислав вскрикнул, но больше по инерции, чем от боли. Через пару мгновений до него дошло, что ему не больно. Взгляд скользнул по плечу. Когти лысого буквально в сантиметре от дублёнки зависли в воздухе, но было ощущение, что они будто ввязли в невидимое желе и даже пульсировали. Затем у Стасяна перед глазами замелькали звёздочки, картинка стала нечёткой, во рту появился кисловатый привкус. Хоть сознание и медленно покидало тело, но перед тем как отключиться, доктор биологических наук кое-что заметил. Отрубленные пальцы на руке лысого близнеца стали отрастать.
Глава 11. Новая жизнь.
Дима:
Добрый вечерочек))) Как дела?
Алеся:
Приветик) да вот, валяюсь на диване, думаю какой бы фильм посмотреть, а как ты? как самочувствие?
Дима:
Нормально) Уже даже голова не болит, глядишь, скоро и тошнить перестанет.
Алеся:
Хорошо, что голова перестала, значит скоро начнутся твои суровые трудовые будни)