— Впечатляюще, — сказал Алекс, который ближе всех стоял к панорамному окну и видел «Искры» буквально на расстоянии вытянутой руки.
Таэр ничего не ответила, молча пожав плечами, как бы говоря: «Видели и получше». Флотская гордость не позволяла ей вслух признать, что какие-то там бентарцы, у которых и флота-то толком нет, способны на что-то впечатляющее.
«Хотя надо признать, что у них есть как минимум шестеро очень опытных пилотов, — мысленно добавила она. — Ну или пилотажный модуль на закупленных Бентаром „Искрах“ — это что-то совсем особенное».
Лорд повернулся к ней со слегка смущенным выражением лица и спросил:
— Эм… Таэр, а что это было?
— Круг почета в бентарской интерпретации.
— Нет, я про визг, который слышался, когда они пролетали мимо, — переспросил он еще более смущенно.
— Ну… — Она подняла глаза к потолку и, вздохнув, пустилась в объяснения: — Машины проходили очень близко, требовалась большая точность позиционирования, так что на гравитационный киль и гравистабилизаторы, скорее всего, было подано пиковое количество энергии, да и шли они очень близко, поэтому вышло громковато.
Алекс скорчил недовольную гримасу, будто съел что-то кислое.
— Ну, может, я ошибаюсь, — осторожно начал он, — но мне казалось, что в космосе, — взмах рукой в сторону панорамного окна, — звуки не слышны, потому что там нет среды, которая бы передавала колебания…
Таэр ухмыльнулась: всегда приятно быть более информированной, и чтобы не орать через всю смотровую площадку, спустилась с командной галереи и, подойдя к лорду, села в соседнее кресло.
— Дело в том, что мы слышим не звук пролетающего истребителя, а резонанс нашего поля биозащиты, которое реагирует на излучение двигателей и генераторов этого истребителя, да и вообще на все ощутимые источники энергии, находящиеся поблизости или непосредственно влияющие на корабль. — Таэр не хотелось вдаваться в физические дебри, которые она и сама успела порядком позабыть после обучения на курсах навигаторов, поэтому попыталась объяснить все максимально просто:
— Когда поле биозащиты вступает в контакт с источником энергии, например с радиационным потоком, оно резонирует, частично поглощая, а частично отражая эту энергию, защищая таким образом корабль, а поскольку структура поля биозащиты напрямую контактирует с внутрикорабельной атмосферой, то этот резонанс вызывает звуковые колебания, которые мы и слышим.
Алекс ненадолго замолчал, уставившись в потолок и переваривая услышанное, а потом снова спросил:
— А почему мы тогда не слышим собственного двигателя или шума звезды, в свете которой летим?
— Просто «Исталь» — это очень дорогая яхта, — ответила Таэр, грустно улыбнувшись. — На ней установлена специальная система подавления шумов, истребители прошли очень близко, и их энергетический отпечаток был очень силен, поэтому мы их услышали. На обычных кораблях, где такая система не устанавливается, действительно слышен гул собственного двигателя и систем стабилизации, а также слышен «шепот звезд» или «звездный прибой» — реакция биозащиты на излучение ближайших звезд. «А еще это потрясающе красиво!» — мысленно добавила она с сентиментальной улыбкой.
— А это не мешает? — поинтересовался Алекс, с интересом следя за выражением лица Таэр.
— Нет, — покачала головой она. — Считается, что это даже помогает, человек довольно быстро привыкает и перестает замечать гул двигателя, да и он включен далеко не всегда, а «шепот звезд» многим даже нравится. Тишина — сигнал о том, что поле биозащиты перегружено или отключено, а значит, есть угроза облучения или разгерметизации. В связи с чем у тех, кто долго летал, развивается настоящий страх тишины.
— Интересно… — выдохнул Алекс, снова уставившись в окно, в котором гостевая станция Дома Мелато уже успела превратиться из крохотной звездочки во вполне различимый объект.
По мере сближения станция все больше росла, заполняя собой маршевый экран и иллюминаторы носовой смотровой площадки. Его светлость лорд Аллесандро Кассард не отрываясь смотрел на приближающуюся станцию.
«Впрочем, тут действительно есть на что посмотреть», — нехотя согласилась Таэр, которая поймала себя на том, что тоже смотрит на станцию не отрываясь.
В холодной бездне космоса, на фоне зеленого диска войгрома, плыл, утопая в зелени садов, огромный белый замок, построенный в классическом мелатском стиле: центральный купол был слегка заострен, образуя маковку, а световые окна из светло-розового кристаллина, начинавшиеся от вершины и шедшие до середины купола, рассекали конструкцию, будто накрыв купол огромным розовым цветком. Здание двумя широкими крыльями охватывало внутренний сад и, конечно же, колонны… Классическая мелатская архитектура и без колонн? Не бывает. Четыре массивные колонны из светлого мрамора с тонкими розовыми прожилками, увитые лозой из темной бронзы, вздымались над замком, оканчиваясь чуть выше купола. Их вершины венчали фигуры расправивших крылья и раскрывших пасти драконов — покровителей охоты.
Замок и окружавшие его сады покоились на круглом металлическом основании, примерно три комера в диаметре и шагов двести высотой — должно быть, технические этажи с системами обеспечения скрывались именно там.
«Великие Тени, сколько же это стоило!» — мысленно воскликнула Таэр, глядя на замок. Огромная открытая зона, в которую легко бы вошла пара тяжелых крейсеров, требовала огромной мощности полей: ведь поля биозащиты и силовые поля были единственной преградой между цветущими садами станции и межзвездным пространством с его пустотой, радиацией и потоками микрометеоритов.
Она отыскала взглядом фокусирующие блоки, располагавшиеся по периметру диска, на котором стоял замок. Они были явно нестандартные: вместо привычных снопов игл было нечто более напоминающее друзы кристаллов. Их было много, должно быть, система защиты была многократно резервирована на случай отказа основного генератора.
— Я слышал, мелатцы планировали на этот войгром что-то особенное, но, похоже, они сумели превзойти даже самые смелые ожидания. — Хриплый голос маркиза Деграсто, раздавшийся откуда-то сзади, заставил Таэр невольно вздрогнуть: она не заметила, как он вошел на смотровую площадку.
«Тоже мне, специалистка по безопасности. Вся надежда на „наведенку“», — недовольно подумала она.
— Замок и скульптуры, конечно, просто потрясающи, — продолжал маркиз. — Думаю, внутреннее убранство тоже нас приятно удивит. Интересно было бы узнать имя архитектора…
— Думаю, хозяева предоставят нам такую возможность, — ответила Таэр, подумав про себя: «Замок — это чистое позерство. И намного интересней было бы узнать, что за компания ставила генераторы полей. Ну и спецификации на эти генераторы было бы интересно увидеть. Правда, такую возможность нам хозяева точно не предоставят».
— Я так понял, что обычно станции выглядят несколько иначе? — спросил Алекс, не обращаясь к кому-то конкретно.
— Да, — одновременно ответили Таэр и маркиз, после чего возникла неловкая пауза, в ходе которой Таэр взглядом пыталась дать понять маркизу, что извиняется и умолкает перед лицом его опыта и возраста, а маркиз, тоже взглядом, извинялся перед Таэр и намекал, что конечно же уступает леди, то есть госпоже.
Игра в гляделки с маркизом затягивалась, и Таэр, вздохнув, продолжила:
— Обычно станции выглядят намного проще: какое-нибудь нагромождение жилых и технических блоков, ну или какой-нибудь сфероид, в лучшем случае украшенный цветами и эмблемой Дома, которому эта станция принадлежит.
— Стало быть, эта станция из ряда вон?
— Именно так, — подтвердил Кребо Деграсто, солидно кивнув.
— Ваша светлость, станционный контроль дал нам вектор и разрешил посадку, что прикажете делать? — тактично поинтересовался капитан, спустившийся с командной галереи.
Алекс вопросительно посмотрел на Таэр, та молча пожала плечами, ехидно подумав про себя: «Нет, будем болтаться вокруг и любоваться станцией до посинения».
— Что обычно в таких случаях делаете, то и делайте, — ответил он капитану. — Идите на посадку там, или что еще…