— Нормально. — Трошин на мгновение машинально выпрямился и окинул взглядом свои владения. — У меня здесь гектар, так я тебе скажу, тесно. К семи уже все битком, фуры дальше едут. А новое место, если нормальное будет, то я там развернусь по полной программе. И гостиницу побольше сделать, и кафе с магазином. Еще есть пара идей, но все опять же от участка зависит, так что два гектара — это минимум.
— По деньгам-то потянешь? — Миткевич недоверчиво прищурился, отчего в лице его Николаю почудилось что-то то ли от перекормленного самурая, то ли от недокормленного борца сумо. — Земля, здание, я так понимаю, под тысячу квадратов будет. Миллионов двадцать точно понадобится, а может, и больше.
— Больше, — отрывисто подтвердил Николай, — хочу современный комплекс построить, так, чтоб и внутри все было, и снаружи красиво смотрелось. Я кое-какие расчеты предварительно делал, миллионов тридцать — тридцать пять понадобится.
— Я одолжить точно не смогу, — быстро отозвался неправильно его истолковавший Миткевич, — у меня у самого сейчас, — он на мгновение замешкался, — в общем, не важно, но денег не дам.
— Ничего, я прокредитуюсь, — успокоил родственника Трошин, — ты мне, главное, с участком посодействуй. По-родственному.
Николай наклонился еще ниже, почти засунув голову в салон автомобиля, и постарался заглянуть в глаза Дмитрию Евгеньевичу. Тот недовольно поморщился и махнул рукой, при этом было непонятно, пытается он выпихнуть Николая из машины или дружески похлопывает его по плечу.
— Ладно. — Дождавшись, когда Трошин наконец распрямится, мэр потянул на себя дверцу. — Завтра позвони мне во второй половине дня, решим, когда встретиться. Посидим, карту посмотрим. Подберем тебе кусочек земли русской, — Миткевич язвительно усмехнулся, — по-родственному.
Дверь машины захлопнулась, черный «мерседес», старательно объезжая ямы, выехал на шоссе и покатил в сторону города.
Глава 4,
в которой Лунин гуляет и предается воспоминаниям
Дорога от здания управления до дома занимала двадцать минут. Порой, когда машин на улицах Среднегорска было особенно много, двадцать минут превращались в тридцать, а то и, страшно сказать, все тридцать пять. Лунин к подобным, тягостным для многих спешащих домой водителей, испытаниям, как правило, относился философски. Он делал погромче радио и, в такт музыке похлопывая по рулю, разглядывал томящихся в ожидании зеленого сигнала светофора водителей и пассажиров соседних автомобилей. Точнее, так он делал раньше, до того, как угодил в больницу с переломом ключицы, сотрясением мозга и несколькими другими, не такими значительными травмами, например, рваной раной, тянущейся почти через все левое плечо почти до самого локтя. Так он делал, когда был в машине один.
Теперь же все было совсем иначе. Сидевшая на пассажирском сиденье Светочка без умолку щебетала, рассказывая Лунину во всех подробностях о насыщенном рабочем дне приемной генерала Карнаухова, а также некоторые подробности из личной жизни граждан и сотрудников, эту приемную посетивших. Между сотрудниками областного управления следственного комитета и прочими гражданами Светочка всегда проводила невидимую, но от этого не менее внушительную ограничительную черту, или, быть может, правильнее будет сказать, границу. Эту границу пересекать ни в коем случае было нельзя, во всяком случае, гражданам. Что касается сотрудников, то они, конечно же, могли это делать, но только в силу служебной необходимости. Иногда, слушая Светочкины рассуждения, у Ильи в голове возникал образ некоего инопланетного охотника, таящегося где-то под кронами городских джунглей, который наблюдает за копошащимися внизу аборигенами и изредка спускается вниз, чтобы уничтожить или взять в плен какого-нибудь наглеца, возомнившего себя хозяином этих самых каменных джунглей. Однажды Лунин поделился этим сравнением со Светочкой. Внимательно выслушав Илью, она на несколько мгновений задумалась, а затем лицо ее озарилось счастливой улыбкой.
— Какой ты у меня фантазер все же, — ее мягкие, влажный губы ткнулись ему в щеку, — хотя, знаешь, может быть, так все и есть. Только мы сами не спускаемся. Мы указываем цель, а все остальное, вот это твое «уничтожить, взять в плен», делают другие.
— Другие? — удивился Илья.
— Ну а оперативники у нас для чего? — точно так же удивилась в ответ Светочка. — Ты даешь им постановление, они едут, задерживают. У нас половина следователей ни разу в жизни на задержании не была. Не все же такие, как ты. — Светочка взглянула на правое плечо Лунина, с которого не так давно сняли гипс, и с улыбкой добавила: — Герои.