— Заходите, — бросив прощальный взгляд на надвигающийся с запада циклон, Илья закрыл окно браузера. — Чем обязан?
Вошедшая в кабинет женщина не торопилась занять стоявший по другую сторону стола стул для посетителей. Застыв у двери, она пристально разглядывала Лунина, от чего Илья вдруг почувствовал себя неуютно, что в его собственном кабинете бывало не так уж и часто.
— Вы по какому вопросу? — Илье показалось, что пауза чересчур затянулась.
— Лунин? — с сомнением произнесла женщина. — Илья?
— Илья Олегович.
Не любивший фамильярности Лунин нахмурился. Ему вдруг показалось, что визит женщины сулит ему некие, пока неизвестные, неприятности, избавиться от которых можно лишь выставив посетительницу за дверь.
— А матушка Ольга Васильевна, верно?
Брови Лунина медленно поползли вверх и, достигнув максимально возможной точки, замерли, изогнувшись удивленными запятыми.
— А дедушка, царствие ему небесное, Василий Захарович был, правильно я говорю?
Мысль о том, что женщина знает всех его родственников, включая усопших, и сейчас собирается перечислить всех поименно, подтолкнула Илью к более решительным действиям.
— Вы кто? — Он вскочил, оттолкнув стул ногой, отчего тот звонко ударился о стену. — Вам что нужно?
— Я? Я — Татьяна Васильевна. — Женщина беззащитно улыбнулась смутно знакомой Лунину улыбкой. — Лунина Татьяна Васильевна, Олина сестра, — торопливо добавила она, делая наконец шаг вперед и кладя на стол развернутый паспорт.
Илья машинально взял в руки документ. С фотографии, сделанной лет пятнадцать — двадцать назад, на него смотрело совсем другое лицо. Лицо пусть и не очень молодой, но еще достаточно красивой, уверенной в себе женщины, снисходительно позволяющей объективу фотоаппарата любоваться ее красотой. Лунин помнил это лицо, очень смутно, но помнил. Тогда оно было еще лет на десять моложе, чем на фотографии, еще красивее, и с него почти не сходила заразительная белозубая улыбка, глядя на которую всегда хотелось улыбнуться в ответ. На лице стоящей перед ним женщины не было и тени улыбки, и все же это было то самое, только очень постаревшее, осунувшееся лицо, с неровными складками морщин над переносицей, тяжелыми веками и покрасневшими, слезящимися глазами.
— Тетя Таня? — неуверенно произнес Илья, выбираясь из-за стола. Он остановился в полуметре от посетительницы, не зная, что делать дальше. Слишком много лет они не виделись, слишком много того, что он силился сейчас вспомнить, стерлось из памяти, и теперь эта пустота в воспоминаниях не давала Лунину сделать еще один шаг вперед.
Посетительница сделала этот шаг сама. Она метнулась навстречу Илье, с силой уткнулась лбом ему под подбородок, а уже в следующее мгновение все ее тело содрогнулось от беззвучных и от этого особенно пронзительных рыданий. Лунин, все еще сжимавший в правой руке паспорт так неожиданно объявившейся спустя четверть века тетки, растерянно замер, не зная, что предпринять. Плечи рыдающей тети Тани вздрагивали все сильнее, а затем, откуда-то из-под ее головы, послышался вначале едва слышный, но постепенно становящийся все более громким вой: «Ооо…я, ооо…я!»
— Оооля! — наконец смог разобрать Лунин.
Бросив паспорт тетки на стол, Илья попытался отстраниться от плачущей женщины, чтобы иметь хоть какую-то возможность понять причину ее страданий из-за неведомой ему Оли, но это оказалось не так просто сделать. Женщина обеими руками обхватила Лунина за спину, и разомкнуть ее объятия, не приложив изрядного количества физических усилий, не представлялось возможным.
Спас Илью неожиданно распахнувший дверь Хованский.
— Ну что, тунеядец. — Улыбающийся начальник управления стремительно ворвался в кабинет и замер, осекшись на полуслове.
Услышав за спиной чей-то энергичный голос, Татьяна Васильевна вздрогнула и на мгновение ослабила хватку, чем Илья тут же и воспользовался, освободившись из ее цепких объятий.
— Вот оно как, — вид плачущей шестидесятилетней женщины несколько снизил градус жизнерадостности генерал-майора, — с населением, значит, работаешь.
Лунин быстро кивнул, следя за тем, чтобы тетка вновь не кинулась ему на шею.
— Ты, как с потерпевшей закончишь, зайди ко мне. — Хованский исчез за дверью так же стремительно, как и появился.
Вновь оказавшись в пустынном коридоре, Дмитрий Романович поплотнее прикрыл дверь кабинета Лунина, чтобы доносящиеся из него всхлипывания не отвлекали остальных сотрудников.
— Плачет девушка в автомате, — пробубнил себе под нос он слова неожиданно вспомнившейся ему песни. — Потерпевшая… Интересно, откуда у Лунина потерпевшая, если я ему еще никакого дела не поручал?