Конец первой части
Часть 2
Глава 1
Проблевавшись микроскопическими порциями чего-то склизкого и черного, я потащился обратно в комнату и пал на диван. Желудок жгло едким огнем, будто я проглотил облитый кислотой кусок раскаленного угля. В голове на переднем плане кто-то размеренно, в такт биению сердца, колотил трубой о железный таз, отчего казалось, что череп вот-вот взорвется, а на заднем играла приятная музыка. Сначала я подумал, что она доносится из соседней квартиры, но когда один и тот же мотив пилил безостановочно пятый час, мигом сообразил, что к чему, и от страха облился вонючим потом. Эта музыка в голове - первый и безошибочный провозвестник «белочки». Даже мой организм, вроде бы закаленный годами борьбы с зеленым змием, предал меня. Было у меня разок такое, лет десять назад. Сначала эта музыка, а потом, ночью, «мультики» и липкий страх, чертики и приходящие в гости мертвецы. Нет, спасибо, больше не хочется. Нужно выкарабкиваться.
В комнату, пошатываясь, зашел Ермек, взял бутылку с разведенным спиртом и сделал пару глотков.
- Дай мне, - сказал я, испугавшись, что он выпьет все. Добив остатки и едва не сблевав, я сказал умирающим голосом:
- Хреново дело, друг мой Ермек. «Белочка» на подходе, уже музыка в голове играет. Ты, я смотрю, в таких делах человек бывалый. Верни меня к жизни, у меня там пара дел неоконченных осталась.
Ермек пожал плечами.
- Дело простое, только терпение нужно. Главное, резко не бросать, а то чердак уедет. Бутылки три-четыре водки надо, даже пять, на всякий пожарный. Минералка, лимон, окорочка куриные. Это потом, когда уже есть сможешь, бульоном и чаем отпаиваться будешь. Кефира можно взять. Для желудка «Смекту» какую-нибудь.
- А деньги у нас остались?
Ермек лишь грустно вздохнул.
- Понятно. А куда мы ковер с телеком замотали?
- К Зухре.
- Ясно.
Зухра - это барыга местная, за бесценок скупает все подряд, от стеклянных банок до мебели.
- Иди микроволновку ей отнеси и купи, что надо.
Жалко, конечно, микроволновку. Но жизнь дороже.
- Смотри, - напутствовал я Ермека, уже стоявшего у двери, - не кинь меня. Найду - убью. А я найду. За бродягами краевскими Куаныш присматривает, я его хорошо знаю.
- Ты что, - обиделся Ермек, - мы же теперь братаны с тобой. Мы же поклялись теперь всю жизнь вместе держаться, ты не помнишь?
- Ладно, ладно, названный брат, вали скорее. Ментам не попадись. Если что, пусть сюда идут, я подтвержу, что моя микроволновка. Хотя нет, ментов сюда не надо. Я и так на учете. Короче, просто не попадайся.
Ермек ушел. Я лежал, смотрел в потолок и слушал музыку. Если не учитывать, что это была слуховая галлюцинация, мелодия была ничего так. Что-то духе Лепса или Майданова. Помню, я подумал, что, возможно, они свои песни по этой методе и сочиняют. Потом прокапаются - и на сцену.
Через полчаса вернулся новоявленный «братан» и принес все потребное для приведения меня, вялого пленника дивана, в эрегированное состояние. Ладно, хоть какая-то польза от него, а как оклемаюсь - пну под зад. Квартиру еще он мне уберет.
Включив мобильный, я обнаружил, что Айгуля ни разу не позвонила, а звонили и оставляли сообщения менеджеры банка в связи с просрочкой месячного платежа по кредиту. Чертыхнувшись, я вновь отключил телефон. Ладно, по ходу там разберемся. До этого все аккуратно платил, и можно рассчитывать, что банковские до поры до времени не отдадут мой долг коллекторам.
Следующую неделю я приходил в себя. Каждые два часа заботливый Ермек наливал мне по полной стопке водки, а по ночам включал везде свет и сидел рядом с диваном, отпугивая глюки. На второй день я смог заснуть, правда, проснулся в липком поту от кошмара. Снилась куча мелких детей, играющих на площадке, и вроде как за всех я должен нести ответственность. Жутчайший сон. Черт бы побрал этих женщин с их несносной привычкой беременеть.
Через три дня я смог немного поесть. Куриный бульон подкрепил меня. Я даже смог выйти на балкон. Стояла середина мая. Пахло влагой и свежестью, будто природу только что вынули из стиральной машинки и развесили сушиться. Новые силы вливались в изможденное тело. Солнышко трогало мое лицо теплыми фотонными пальцами. Под балконом весело матерились дети. Жизнь продолжалась.
Я обзвонил пацанов, объяснил ситуацию, и - слава Джа - они зашли тем же вечером. Толик принес полкоробка местного рыжего самосада, а Айбол - изрядный липкий шарик привезенной с югов «химки» - там трава уже подрастала и годилась для переработки. Выздоровление, таким образом, пошло еще быстрее, правда, ночью я словил пару глюков.