Поскуливающего Нургали тщательно установили напротив открытой двери. Двое придерживали его с боков, чтобы не дергался. Варвар размахнулся и, под одобрительные клики алчущего справедливости демоса, огромнейшим кулаком вышиб провинившегося механизатора вон. Взлетели кирзовые сапоги тридцать девятого размера, потом пропали за дверью, и снаружи послышался глухой стук упавшего на землю тела, а сразу следом - горестные матерки.
Немедленно для обыска вещей Нургали на предмет изъятия национальной валюты в жилой вагончик был командирован Серега, а вслед за ним и Марат, чтобы приглядеть, как бы тот не сунул купюру-другую себе в карман. Коррупция, как известно, поразила все слои нашего общества, вплоть до нищих (из-за коррупции на более высоких уровнях) работяг. В итоге, под слезные причитания Нургали, наскреблось тысяч десять, и в воздухе повисло всеобщее ожидание праздника. Заканчивался период злой тирании, водочный дух либерализма кружил людям головы.
Все снова собрались в столовке. Я вернул мобильные телефоны. Ринат продолжил:
- Ладно, с этим разобрались. А что ты там пел вчера про водку? Типа, много будет.
- Да клиент тут один есть на наше сено. Сто тюков в день просит. Деньги в общак на водку. Ну, мой интерес там тоже есть, за, так сказать, организацию красивой жизни, но немного, чисто губы помазать. С местным супермаркетом я уже договорился, водка будет, даже со скидкой. Ну, и там закуски, сала, соленьев в деревне буду брать. А? Приедете с работы - а тут уже поляна накрыта. А Нургали будет рапортовать Тарасу, что все хорошо и предупреждать нас, когда тот приезжает.
- Я вообще увольняюсь, - злобно проблеял вернувшийся в столовую Нургали из угла, где сидел на корточках и потирал грудь. - На хрен мне все это надо.
Народ заволновался.
- Я те уволюсь, - сказал Варвар, поднося кулак прямо к носу Нургали. - Я те так уволюсь. Тем более все знают, где ты живешь в городе. Придем в гости. Ты тут нашакалил, так хоть теперь немного пацанам помоги.
- Да и куда ты пойдешь? - рассудительно сказал Жанболат, тоже грузчик. - Таких алкашей в нормальное хозяйство на новую технику не возьмут, только к Тарасу на его лохмоты.
Все согласно закивали. Нургали обреченно вздохнул.
- Только я водку тоже пить буду, - решился он поставить условие. Поворчав, народ выказал великодушие и разрешил провинившемуся приобщиться к грядущим пирам на весь мир.
- Ладно, - подвел резюме бригадир, - что нам терять, в конце концов? Работа - говно, выгонят, так не жалко. Хоть побухаем, как белые люди. Только надо больше тюков в день делать, а то заметно будет. Давайте теперь не так, как раньше, что каждый за своей техникой только смотрит. Если что сломалось у кого, всей толпой нападаем и чиним. И начинать утром будем на часок раньше. А то попалит нас Тарас, чтоб ему спалось раком.
Одобрительный гомон был ему ответом. Общая цель сплотила людей.
И потекли счастливые осенние деньки. Прошлый период моей жизни был непрерывным процессом течения по усам с дальнейшим непопаданием в рот. Теперь же все шло будто бы на лад. Я ежедневно клал в себе в карман по несколько тысяч, был сыт и пьян, а кроме того оборвал всю уже начинающую подсыхать шайтан-траву в округе и наготовил впрок немало "пенки" и сухих соцветий для "каши", что в будущем экономило мне прорву денег на приобретение продукта первой необходимости. Как говорится, коль хозяин хорош, по двору пройди - рубль найдешь.
Бригада тоже была счастлива. Возможность невозбранно напиваться каждый день совершенно преобразила всех. Рабочие перестали ругаться друг с другом. А ведь в доалкогольную эпоху, как я успел заметить в первые дни своего пребывания здесь, это было делом обычным: как правило, выбиралась одна жертва (обычно это был Серега, но не избегал этой участи никто вплоть до бригадира), над которой начинали потешаться всем скопом: кто-то бросал ироничную реплику, второй присовокуплял к ней свою и т.д., и т.д. Заканчивалось все руганью, долгими обидами и реваншами назавтра. Теперь же все жили в мире. Стоило чьему-нибудь механическому Буцефалу от старости занемочь, что случалось ежедневно, как, пошатываясь, сбегалась вся бригада и с шутками да прибаутками вмиг ставила его на ноги. Глядя на этих ребят, я вдруг понял: что бы ни говорили эти истерички из телевизора, главной причиной развала Союза стал горбачевский сухой закон. Мы посмотрели друг на друга трезвыми глазами, и это стало началом конца.