- Вот бы Жанарка моя меня сейчас увидела. Не узнала бы, наверное, сказала бы, что за деловой дядя.
Я вздохнул.
- Идем уже, бомжуан.
- Может, на автобусе поедем? - спросил он, когда мы вышли на улицу. - Года два не ездил.
- Да тут недалеко, одна остановка. Деньги зря тратить, и так на подсосе ходим.
- Давай поедем, а? Хоть человеком себя почувствую.
- Да хрен с тобой, поехали. Как ребенок себя ведешь.
- Да ладно, просто прокатиться охота. В том году пьяный в автобус сел, так меня сразу кондукторша, сука, выгнала.
- Трампу в твиттер напиши о такой дискриминации.
- Что? Я, по правде говоря, только слово «напиши» понял.
- Так. Ладно, хрен с ним, с твиттером, но кто такой Трамп ты тоже не в курсе? А скажи, Ермек, так, для примера, кто, по-твоему, сейчас президент Америки?
- Ну, ладно, я же не совсем мамбич. Этот, как его, черненький.
- Гарри Трумэн?
- Да-да, точно. Эти негритянские имена хрен запомнишь.
- Мм-да, в интересном информационном пространстве ты живешь. Если честно, я даже завидую. Я и сам, может, не хотел бы знать, кто такой Трамп, но кто меня спросит в этом мире победившей демократии? О, вон пятьдесят шестой едет.
В автобусе Ермек успел отпустить пару сальных шуточек в адрес кондукторши и пожилой пассажирки. На нас уже косились, но, слава богу, вот и остановка.
Мы шли к офису Айболовой тетки, и Ермек довольно громко обсуждал сиськи всех встречаемых женщин независимо от возраста, пока я не стукнул его кулаком в бочину.
- Хватит меня позорить. Что с тобой сегодня? Сатир вселился?
- Кто? Никто не вселялся, просто нормальную одежду одел, побрился, прямо другим человеком себя почувствовал.
- На тебе мои старые джинсы, порванные на коленке и зашитые ниткой другого цвета, и древняя китайская олимпийка.
- Да, спасибо, брат. Говорю же, прямо человеком себя почувствовал.
Мы уже подошли к офису, как припаркованная неподалеку машина разразилась гудками, привлекая наше внимание, а потом из нее вышел Толик.
- О, салем, братик. Это че, тот бомж, за которого ты двигаешься?
- Салем, Толик. Да, он. Ермек, поздоровайся с человеком. А ты чего тут трешься?
- Да барыгу ждем с чувачком одним. Вот-вот должен подойти, стакан берем. Будешь шобить? Отъедем в тихое место куда-нибудь.
- Гм. Вообще, можно. Сейчас я Ермека отведу там в одну контору, и спущусь сразу. Без меня не уезжайте.
- Лады.
В офисе Гульмиры Болатовны, тети Айбола, на всех стенах были развешаны стенды с фотографиями: по краям бомжи в естественной среде обитания, а в центре большое групповое фото: те же бомжи, но уже более-менее прилично одетые и улыбающиеся улыбкой Гарольда из интернет-мемов, а среди них - сама Гульмира Болатовна, обнимающая ближайших подопечных и тоже улыбающаяся, но настоящей, искренней улыбкой человека, понимающего, что за каждую бомжиную голову ей заплатят живыми деньгами. Стенды были обозначены годами, начиная с 2007 года по сию пору.
- Здравствуйте, Гульмира Болатовна. Айбол вам звонил насчет нас.
- А, да проходите.
Тетя моего соседа, на удивление, оказалась на вид вполне приличной, а главное, чрезвычайно вдувабельной. Что он против нее так настроен? Зарабатывает как может, дай бог каждому. Вообще-то ему пожилые женщины нравятся, в комнате до сих пор висят старые постеры с Шэрон Стоун. По мнению Айболовой мамы, в значительной степени из-за них ее сын до сих пор не женился.
Я быстро объяснил ситуацию, переживая, что Толик уедет накуриваться без меня.
- Я отлучусь на пятнадцать минут, Ермек вам сам расскажет, что да как. Смотри, Ермек, не влюбись тут в Гульмиру Болатовну, а то нас станет таких двое. Ладно, скоро вернусь.
Я бегом помчался вниз.
Через пятнадцать минут я с легким сердцем возвращался в офис. На душе было спокойно и хорошо, потому что тогда я еще как следует не знал Ермека. Нет, я уже заподозрил, что в плане ума он не составляет конкуренции А. Вассерману, но мне лишь предстояло выяснить, какой это наглухо, беспросветно, мрачно отбитый дебилозавр с аурой, на сто процентов состоящей из энергетического аналога говна, человек-жопа, стремящийся засрать все, до чего дотянется.
В общем, поднимаясь по лестнице к кабинету Гульмиры Болатовны, я услышал какой-то шум. Только я подошел к двери, как она распахнулась, и Ермек вылетел спиной вперед, ударился о противоположную стену и сполз на пол. На щеке его горел отпечаток пятерни.