К сожалению, та «корова», которая явилась поводом моего первого письма к Вам, не была моей единственной «коровой». Мне очень трудно было открыто и прямо изложить перед Вами все.
Удивительно, что мы после этого не становились все более мрачными и печальными, а, наоборот, мы все более радовались. К концу беседы атмосфера была почти праздничной. Может быть, такое исповедание является самым радостным делом в мире. Тут я вдруг заметил, что в конечном счете речь шла не о моем падении, а, напротив, о моем подъеме, и не о моем грехе, а о прощении его.
Вы правы: совершенно невозможно исповедать свои грехи перед самим собой. В свои лучшие часы я пытался внушить себе мысль, что Бог простил меня. Однако уверенность в прощении я получил лишь тогда, когда Вы лично прочли мне слова из Исайи, 43. Бог говорит: «Франсуа, не бойся; Франсуа, Я искупил тебя; Франсуа, Я назвал тебя по имени; Франсуа, ты Мой!»
Порою мне еще трудно поверить, что наказание, которого я достоин, Иисус понес вместо меня, и тем самым дарован мне мир. Я думаю, что достигну большего мира, если сам немного пострадаю. Не ради того, чтобы заслужить прощение, а ради того, чтобы с помощью конкретного дела засвидетельствовать свое покаяние. Но это могло бы быть и гордостью, как Вы говорите. Я постараюсь верить, что Иисус все совершил вместо меня и ради меня.
Но вот я расскажу Вам сейчас, что я пережил на обратном пути. Во мне все переворачивается. Во мне полнейшее смятение. Я уже больше не тот, что прежде. Я… я не знаю… короче, я познакомился с девушкой.
«Девушка» - это неверное слово. Я хотел бы сказать «царица». А что значит «познакомился»? Мне следовало бы лучше сказать: впервые в жизни я увидел в девушке человека, душу, личность.
И вот такая встреча может все изменить. Невероятно! Я не узнаю себя. Я не в состоянии описать Вам всего этого. Любое слово кажется слишком бледным. Знаю только одно: я встретил девушку, которая будет моей женой. А теперь мне хотелось бы увидеть Ваше лицо!
Но у меня возникает еще один вопрос. Я думаю о том, почему все это произошло непосредственно после того, как я посетил Вас? Не думаете ли Вы, что Бог руководил мною в этой встрече, что существует какая-то взаимосвязь между этим знакомством и моим исповеданием?
Вы уверяли меня, что Бог будет совершенно по-новому вести меня, как только восстановится связь между мною и Им. Но неужели так скоро? И с такой точностью? Это почти непостижимо. Неужели Бог так близок? Я трепещу…
Мне хотелось бы еще многое сказать. Но нужно кончать. Я хотел бы написать еще и «ей»…
Б…, 6 мая
Вальтер Т. – Франсуа
Благодарю тебя за твое последнее письмо, которое я сегодня получил. Ты не мог бы доставить мне большей радости. Прими мои сердечные пожелания счастья. Если не ошибаюсь, ты по-настоящему влюблен. Благодарю Бога, что Он послал тебе это переживание.
Да, я твердо убежден, что существует тесная взаимосвязь между твоим новым шагом в вере и встречей с этой девушкой. Не всегда все происходит так быстро. Порою Он заставляет нас ждать очень долго, чтобы научить терпению и испытать нашу веру. Но это уже великая милость, даже особая, если Он дарует тебе возможность видеть Его перст, тем самым помогая тебе сделать первые шаги после нового начала. Во всяком случае, Он всегда близок к нам, чувствуем мы это или нет. Пусть трепет твоей души никогда не покидает тебя!
Хотя я знаю, что первая «настоящая» любовь необязательно должна привести к браку, мне теперь любопытно узнать, и ты должен разрешить мне задать тебе вопрос: кто же эта девушка? Как ее зовут? Сообщи мне во всех подробностях, как ты познакомился с этой «царицей». Отвечает ли она на твою любовь? Говорил ли ты уже с ее родителями? Хочешь ли ты, чтобы я вас сочетал? Следует ли мне уже готовить речь для твоего бракосочетания? Ответь без промедления.
Е…, 3 июня
Франсуа – Вальтеру Т.
Миновало уже четыре недели после того, как я получил Ваше последнее письмо. Нет, господин пастор, не готовьте еще речи для бракосочетания. Нашу свадьбу придется отложить еще на несколько лет, если она вообще состоится.
Я ужасно несчастен.
Но прежде всего я хотел бы рассказать Вам всю историю. Ее зовут Сесиль. Мы познакомились с ней в автобусе. У нее на руках был маленький ребенок. Позже я узнал, что это был ребенок ее больной сестры. А я считал, что это замужняя женщина. У нее было два чемодана и еще сумка с посудой. У нас не было сидячих мест. На поворотах нам необходимо было держаться друг за друга, чтобы не упасть. Беседовали же мы с нею об обыденных, повседневных делах. Мое первое впечатление: необычная девушка! Мне трудно это объяснить. Более откровенна, нежели другие, но в то же время и более сдержанна. У меня не было никаких грязных мыслей по отношению к ней.
Когда ей нужно было выйти, она попросила меня, чтобы я подал ей в окно ее багаж. Однако автобус тронулся в путь прежде, нежели я получил возможность передать ей ее чемоданы. Потребовалось около пяти минут, чтобы уговорить водителя остановиться еще раз.
Я вышел из автобуса и с чужим багажом оказался в незнакомой мне местности. Что делать? Пешком я отправился в обратном направлении и спустя двадцать минут вновь встретил эту девушку вместе с ребенком. Они плакали.
У меня почти не осталось надежды, что в тот же день смогу продолжить свой путь. Поэтому она пригласила меня остановиться в деревне ее родителей, в нескольких километрах от этой дороги.
Создалась удивительная ситуация: мы заходим в деревню, она с ребенком на руках и поклажей на голове, а я с двумя чемоданами. Это было настоящее зрелище для всей деревни.
Сдержанный прием. Она объясняет положение. Хороший обед.
Я тысячекратно задавался Вашими вопросами. Все как будто согласуется с тем, что Вы мне говорили. Она христианка, учится и интересуется работой в школе. Я не мог бы представить себе более подходящей девушки в качестве матери моих детей. Она несколько моложе меня и тоже здорова. Кроме того, я чувствую, что я совсем не безразличен ей. Это я понял по ее взгляду, потому что она в основном молчала.
Даже во сне мне не приходит на ум провести с ней ночь. Я не узнаю себя. Раньше это было бы моей первой мыслью.
На следующий день я простился с ней. Родители ее были вежливы, но ничего не сказали.
А затем последовали письма, почти ежедневно. Вот одно из них, которое я знаю почти наизусть. Я прошу Вас поскорее мне его вернуть.
Теперь Вы сами видите, как серьезно она относится ко всему. Я был бесконечно счастлив и полон планов…
Но вот наступил день разочарования!
Я не нахожу другого выражения. Отец хочет продать ее, почти как на аукционе. Он требует высокую цену – тысячу шестьсот африканских франков, утверждая, что есть несколько желающих купить ее. Но это только первый взнос.
Так мой ангел превратился в продаваемый и покупаемый товар.
Что Вы скажете? Такого препятствия Вы, не правда ли, не могли предвидеть? Ваши теории о любви сердца и души прекрасны, но какая мне польза от них?
Конечно, никто не запретит нам любить друг друга, может быть, не воспрепятствует даже нашей интимной связи, при условии, однако, не вступать в брак. Здесь не представляют себе, что можно вступать в брак только потому, что молодые люди любят друг друга, а потому нам придется смириться с этим. В этой системе девушка никогда не становится супругой своего любимого, а только супругой того, кто ее купил.
Тысяча шестьсот африканских франков! Для меня это астрономическая сумма. Вы дали мне возможность предаться сладкой мечте. Однако действительность весьма жестока и губит любые мечты. Я потерял уже надежду. Или, может быть, Вы хотели бы, чтобы я стирал Ваше белье, пока мои волосы не станут такими же белыми, как то белье, которое я буду стирать?
Я знаю, что сейчас я дерзок и неблагодарен. Вы, безусловно, не заслужили такого отношения. Но я не знаю другой возможности дать волю своему отчаянию и высказать все наболевшее.
Я хотел бы лучше умереть, нежели существовать, лишившись истинной жизни.