- Да.
***
Нил оглядел себя.
- Это всё я виновата! - обречённо вскрикнула Эмма.
- Не говори так! Ты спасла Реджину...
- Я не... Нил, ты - Тёмный! Разве за этим вы сюда пришли?
Впрочем, сколько Нил не убеждал, чувство вины у Эммы после этого возросло, на глаза родителям, Реджине и Генри совсем не хотелось показываться.
Свон стёрла всем память и перенесла всех в Сторибрук.
- Теперь ты знаешь правду. Что скажешь? Как ощущения?
- Не подходи ко мне. - мягко попросил он, стараясь не шевелить руками. - Ощущения дурацкие. Я не снесу тут всё к чертям магией?
Эмма расслабилась.
- Нет. Но ты... не злишься на меня?
- Нет. Судя по всему, я пытался тебя спасти, а вышло наоборот. Зато ты имеешь полное право злиться на меня. Ведь по моей вине это оказалось необратимо. Я хотел помочь, а вышло... Но, надеюсь, что мы найдём выход. А пока нужно вернуть всем память. И, ты знаешь, я удивлён. В Камелоте я просто сменил одежду, став Тёмным. Даже обидно как-то.
Эмма усмехнулась, окончательно расслабившись.
- Раз так, собери всех в кабинете мэра, и жди меня.
Нил телепортировался прочь. Эмма поспешила за ловцами снов.
Поцелуй истинной любви
- Иди! - воскликнул Нил раздражённо, уже в который раз за эти несколько минут, и закатил глаза. - Тёмный боится простого ростовщика?
- Я держала его в плену, а его сын, по моей вине - Тёмный! О, да, уверена, он мне обрадуется! - язвит Эмма.
- Поговори с ним. Я не в обиде, Эмма, он, уверен, тоже.
- Плохо ты его знаешь. - буркнула Свон, но сдалась, открыв-таки дверь лавки.
- О, мисс Свон. Рад вас видеть. - раздался голос Голда за прилавком. - Вы пришли извиниться? - его голос смягчился. - Здравствуй, Бэй. Слышал, ты теперь - Тёмный?
- Да. - Кэсседи щёлкнул пальцами, и за прилавком что-то упало (это - трость. Голд больше не хромой). - Признаю, слышишь, пап, магия Тёмного приносит не только вред.
- Спасибо, сын.
- Я... мы тут с Эммой... - Нил замялся, незаметно так проталкивая Свон магией поближе к Голду. - Эмма хотела кое-что тебе сказать...
Эмма пристыжено опустила глаза вниз.
- Мистер Голд, простите меня за похищение и всё остальное. - невнятно пробормотала она, после чего взглянула прямо в карие, как у Нила, глаза ростовщика. - Вы случайно не знаете, как снять с нас проклятье?
Эмма хотела услышать другой ответ, а не тот, который тут же озвучил Голд.
- Поцелуй истинной любви.
И когда Нил подлетел к ней, уже готовый её поцеловать, она его оттолкнула.
- Полегче. Твой отец сказал не всё. Верно, Голд? - теперь уже она сверлит ростовщика недовольным взглядом.
- Я не понимаю. Что... есть какой-то побочный эффект? - Кэсседи взглянул на отца и любимую.
- Есть. Если поцелуй случится, вся сила Тёмных, что когда-либо существовала, перейдёт к Голду - он пробыл в этом состоянии дольше всех, и у него, в каком-то плане...
- Безлимит на тьму. - понял Нил.
- Верно. И если мы захотим избавиться от этого, то Голд навсегда останется под властью кинжала.
- Моими руками... - обречённо вздохнул Нил.
- В тот раз это тоже было ради тебя, сынок. - прошептал Румпель.
- Мне нужно подумать. - Нил телепортировался прочь, оставив Голда и Эмму, что понимающе переглянулись друг с другом.
***
Эмма понимала, что ему действительно нужно подумать. Нужно смириться с мыслью, что его отец из-за него же навсегда станет Тёмным. Долго Эмма не пребывала в своих мыслях, оттого, что её бесцеремонно телепортировали на поляну рядом с озерцом. К тому времени наступила ночь.
Разумеется, её притащил сюда Нил. А за его спиной - вся их семья.
- Я принял решение. - уверенно произнёс Нил. - Но прежде... Прости меня. За то, что когда-то сбежал, за Тамару и за все остальные мои косяки.
- У меня сложилось впечатление, что ты собрался делать мне предложение. - сказала Эмма, когда он взял её за руки.
- Это не то, что ты подумала. - ответил он и продолжил. - Я люблю тебя, любил и буду любить всегда. Я хочу, чтобы об этом знала вся наша семья. И, как это повелось у нашей семьи, любое проклятье разрушит поцелуй истинной любви. Если только ты не возражаешь против того, чтобы я тебя поцеловал.
Эмма рассмеялась:
- Я не знала, что нужно было готовить речь. Но, раз так, целуй. Я простила тебя и до сих пор люблю.
Его ладонь скользнула ей на талию, легонько притянув ещё ближе к себе. Они потянулись друг к другу, и в тот же миг их окутала непонятного цвета дымка.
И вот Эмма, всё ещё прижавшись к Нилу, стоит в красной кожаной куртке, сам Кэсседи - в пальто, которое было на нём в первую встречу в Нью-Йорке. Нил заглянул любимой в глаза.
- Подожди меня. - он бросил взгляд на своего отца, и Свон кивнула.
Никто не ожидал, что он, при всей семье, обнимет Голда, в этот раз прощая его и понимая окончательно. А Румпель не знал, куда девать руки.