Сначала на экране показывались они с Фелтоном. Они репетировали, Том грубо прижимал её к злосчастному пианино. А когда они вышли из роли, молодые люди что-то обсуждали в дружеской манере. Эмма опять смеялась над его шуткой. После Том ушёл. Несколько минут – и появился Джейкоб.
Уотсон отвернулась и зажмурилась, ощущая, как её спаситель прижимает её ближе к себе. Её снова начало окутывать спокойствие вместе со ставшим родным запахом тёрпкого парфюма и нотками мускуса.
- … Но он сломал мне пальцы правой руки и избил, - визгливо возмущался Джейкоб.
- И сломал бы ещё и на левой, - пробормотал Том.
- Мистер Фелтон, - одёрнул его адвокат.
- В любом случае, вас, Тарри, ждёт тюрьма, - произнесла представительница Эммы.
- Как и его! – зло выплюнул Джейкоб.
- Мало ты получил, как я смотрю! – Эмма ощущала, как тело Тома напрягалось от этих перепалок, и тут до неё дошёл смысл всего. Она могла потерять его…
- Нет! – все резко прекратили спорить и посмотрели на девушку. – Я не буду подавать иск против Тарри, при условии, что он не будет иметь претензий к Тому.
- Но, Эмма… - растерянно начала её адвокат.
- Ты уверена, Эмс? – нахмурился Фелтон, на что получил утвердительный кивок.
- Что скажете? – ломающимся голосом она обратилась к поверенному своего бывшего. Тот смерил её взглядом, что-то прошептал на ухо своему клиенту, и, получив от того кивок, произнёс:
- Хорошо. При условии, что всё это не будет придаваться огласке.
- Это уже вопросы к компании, - вмешался адвокат блондина.
- Ты смеешь ставить ещё условия, - зарычал Том, но ему на грудную клетку легла ладошка Эммы, и он успокоился.
- Отвези меня домой, пожалуйста, - и как он мог противиться этому доверчивому тону?
***
Волей случая, когда Фелтон открывал перед Уотсон двери такси, в котором он привёз её к гостинице, где она снимала номер, их засняли папарацци. На фото были видны и его сбитые костяшки и то, что девушка была в мужской куртке, а мужчина был в одной рубашке. А когда через два часа появилась информация о том, что избитый Тарри лежит в больнице, пресса тут же сложила дважды два.
И их имена снова поливались грязными домыслами.
***
На экране была Эмма, она была в красивом белом платье с глубоким вырезом.
- Мисс Уотсон, а что же касается ваших взаимоотношений с вашим коллегой Томом? Можете сказать, какие они?
- Хм… Весёлые? – девушка улыбнулась, пытаясь прогнать мурашки, которые табуном пробежали по её телу от краткого пожирающего взгляда её коллеги. И только потом до неё пришло осознание того, что она сказала.
- Боюсь, это не то, что мы спрашивали.
- Прошу прощения, мне уже пора.
Дальше диктор что-то сказала, и появился Том в бордовом костюме.
- Мистер Фелтон, а что же касается вашей коллеги Эммы? Какие вы к ней относитесь? – Том криво улыбнулся и бросил взгляд в сторону, оператор проследил, показав девушку, о которой шла речь.
- Я люблю её смешить.
- Поверить не могу, что ты это сказал, - Эмма заливисто хохотала, прикрыв лицо маленькой подушкой.
Они сидели в её номере, пили вино и смотрели недавнее интервью. Оба были в простой спортивной одежде, расслабившись после окончания съёмок второго сезона.
- А сама-то, - мужчина улыбнулся, когда девушку накрыла очередная волна смеха. Ловким движением он отнял её подушку, отбросив в сторону, и произнёс: - Но я говорил правду. Мне нравится твой смех, - Уотсон остановилась, пока Том провёл по её щеке ладонью, убирая выбившуюся прядь. – Мне нравятся смешинки в твоих глазах, когда ты улыбаешься, мне нравятся маленькие морщинки вот здесь, - он осторожно провёл большим пальцем по уголку её глаза, а после наклонился к ней и осторожно накрыл её губы своими.
Алкоголь придавал смелости обоим, заставляя выплеснуть наконец-то несказанные чувства друг другу через ощущения.
Эмма несмело ответила, и Том тут же углубил поцелуй.
Боги, как же он долго этого ждал! Ждал возможности вот так вот запросто обнимать её, прижимать к себе.
Водить по её атласной спортивной футболке рукой и ощущать тепло её тела. И целовать. Нежно. Исступлённо. Чтоб она поняла, чтоб осознала. А после – требовательно, почти как Малфой целовал Гермиону.
Утопать, заставить утонуть вместе с ним.
Покусывать тонкую кожу её ключицы, ловить её стон. Стонать ей в губы, когда её ладони так несмело заберутся ему под футболку, поглаживая его слегка волосатую грудную клетку.
Снимать с неё одежду, медленно, словно давая ей шанс передумать. Бояться, что она сделает это, видеть минутное сомнение в её глазах, которое, о боги, уступает вожделению, ведь это Том, с ним не страшно. Её Том. Его тьма никогда не обидит её. Она верит в это, когда решительно тянет руки к нему, чтоб помочь избавиться от его одежды.
Поднять её на руки, не разрывая поцелуй, чтоб донести до кровати.
Спускаться губами к её груди, умирать и возрождаться снова от её вздохов, от пальцев, что зарылись в волосы.
Как же он чертовски долго ждал этого. Мечтал. Хотел.
Вот так вот запросто прикоснуться пальцами к её лону, не разрывая зрительный контакт. Наслаждаться поволокой похоти в её глазах в тот момент, когда он будет пробовать её на вкус.
Доводить её до исступления, до громких стонов, до трепета мышц живота, когда она получит первую разрядку.
Целовать, что-то безумно шептать ей на ухо, чтоб потом застонать, ощутив её пальцы на своей возбуждённо плоти.
Такая бесстыжая. Такая его. Вся и без остатка.
Входить в неё медленно, дразня и маня. Зафиксировав её бёдра, чтоб она не приблизилась, чтоб не нарушила эту игру. Смотреть в её глаза и не находить там причин останавливаться. Врываться в её тело то быстро и резко, то тут же медленно и чувственно. Рычать ей в шею, ощущая её ноготки на своей спине.
Шептать её имя, как молитву. И кончить от собственного имени на её устах, когда разрядка придёт к ней второй раз.
Как же он долго жаждал её…
***
- Кстати, знаешь, - говорил Том, нежась с Эммой под одеялом, - не сочти только безумным сталкером, но я специально подался на эту роль, как только узнал, что, возможно, ты составишь мне компанию.
- Правда? – девушка закинула на него свою ногу и потёрлась о его волосатую голень ступнёй. – Я тебе уже тогда нравилась?
- Ага. Даже ещё раньше. Я как фильм с тобой посмотрел, то сразу понял – моя.
- Какое самоуверенное заявление, - проворчала Уотсон и громко чмокнула его в центр груди, там, где должно находиться сердце этого мужчины, который даровал его ей.
- А ты когда влюбилась в меня?
- Пожалуй с первого момента, как ты меня рассмешил.