— Bella,[34] — с таким страстно-постельным вздохом, что у меня мурашки по спине пробегают.
Если бы мы сейчас были с Клео. то ткнули бы друг дружку в бок локтем, а потом отбежали бы за угол и завизжали от смеха. Но я не с Клео. а с мамой, и я непроизвольно ежусь оттого, что мужчина смотрит на меня таким голодным взглядом в ее присутствии. Ощущение такое же, как если бы мы с ней смотрели телевизор и там началась постельная сцена. Я быстро перебираю свой гардероб подобающих выражений лица, но не встречаю ни одного, которое подходило бы к данному случаю. У меня не хватит раскованности, чтобы изобразить такое же вожделение, даже если бы я захотела, и я не смею улыбнуться — не дай бог улыбка покажется приглашающей. Вместе с тем я не могу отвести глаза, чтобы не показаться трепетной и робкой кисейной барышней. Мне бы пригодился взгляд, говорящий: «Знаю я эту игру, дорогуша, и меня на нее не купишь, но все равно спасибо, что решил со мной поиграть!»
— Вам нехорошо, синьорина? — Он продолжает меня разглядывать.
Хм. Значит, изобразить искушенный вид не совсем получилось.
— Я… э… — лепечу я.
— Мы так устали в дороге! — говорит мама, обнимая меня одной рукой, чтобы защитить от жестокого мира.
— Вы хотите кофе или, может быть, коктейль?..
— О нет! — хихикает мама. — Еще слишком рано! Мы как раз собирались зарегистрироваться.
— Вы остановились у нас? — Он, кажется, зверски доволен. — Мы вам очень рады. Я — Марио, бармен. Пожалуйста, позвольте мне представить вас администратору.
Его до блеска отполированные ботинки пересекают мраморный пол холла, мы следуем за ним: мама — быстро цокая каблучками от «Карвелас», я — поскрипывая подошвами кроссовок.
— Добро пожаловать в отель «Луна»! — улыбается за стойкой лощеный джентльмен с квадратным подбородком.
Я понимаю, мама ждет, что я сейчас заговорю с ним по-итальянски, но я никак не могу подобрать слов.
Она терпеливо улыбается администратору:
— Моя дочь говорит по-итальянски, но она немного застенчива. Вы говорите по-английски?
Он кивает ей с выражением искреннего восхищения на лице, потом с состраданием смотрит на меня.
— Для нас забронирован номер — Джина и Ким Риз, — продолжает мама.
— Sì![35] Пожалуйста, ваши паспорта.
Ну, по крайней мере, от служащих отеля она свой возраст скрыть не сможет, ухмыляюсь я про себя.
— Это ваш первый визит на Капри? — спрашивает администратор, заполняя бланк.
— Э… ну… — На этот раз мама в замешательстве, потому что не может придумать, как покороче изложить наши обстоятельства.
— Я — в первый, а мама уже бывала здесь раньше, — говорю я, желая избавить его от необходимости выслушивать семейную сагу.
Полагаю, на таком маленьком острове эта история по налаженным каналам сарафанного радио достигнет его слуха еще до завтрака. Кстати, завтрак, как нам, сейчас, сообщили, континентальный и подается в патио при столовой.
— У вас комната 220, с окнами в сад. Ваш багаж скоро прибудет. Желаю приятно провести время.
В ответ на эту реплику, как по сигналу, в дверях, соединяющих холл и бар, возникает Марио и прислоняется к косяку — черные брюки, кремовый двубортный пиджак и безмятежность, достойная Бог- гарта из «Касабланки». Мы не останавливаемся.
— Не будете коктейль? — Он в смятении, куда только подевалась его беззаботность.
— Может, позже! — щебечет мама, вдавливая кнопку вызова лифта до упора.
— Я делаю для вас особенное! — заманивает он. — Сжимаю свежую клубнику…
И все, до чего сможешь дотянуться, добавляю я про себя, пока мы втискиваемся в acsencore.[36]
Может быть, эти южные итальянцы и не высоки ростом, но где они недобирают статью, там с лихвой восполняют тестостероном — им как будто досталась двойная порция мужского гена. И к этому не стоит относиться легкомысленно: столкновение итальянской самоуверенности и настойчивости с нашим вечным британским страхом кого-нибудь обидеть может привести к летальному исходу.
— Я не поддамся! — обещаю я себе.
Хоть я отчасти и благодарна Марио за то, что он флиртовал со мной, а не с моей матерью.
6
Первое, что я замечаю в комнате, это величественную вазу граненого стекла, в которой красуются десять красных роз. Идеальной формы бутоны и длинные, как трости, стебли.
— Как ты думаешь, может, кто-нибудь проводил здесь медовый месяц и не забрал цветы, уезжая? — спрашиваю я маму, мягко касаясь кончиком пальца изогнутого, как кошачий коготь, шипа.