«Только что получила экземпляр «Лук». Горжусь тобой! Целую, Луиза».
Я перечитала сообщение несколько раз, пока оно не отпечаталось у меня на сетчатке, затем сунула телефон в карман с весьма выразительным видом, чтобы охранник успокоился.
Я с удовольствием осмотрела несколько полок. Можно сказать, мне еще летом пришлось слезть с музыкальной «иглы» — таково было одно из требований программы лечения доктора Дженни Лопес после интоксикации Алексом Рейдом. Я не звонила Алексу, а он не звонил мне. Я думала, он был прав, когда говорил, что слишком много произошло за столь короткое время. И я знала, что не вынесу, если на каком-нибудь концерте увижу его в обнимку с какой-нибудь тощей фанаткой, и прекрасно понимала, что не соглашусь на чепуху под названием «давай останемся друзьями». Но чего я точно не ожидала, так это того, что столкнусь с ним здесь и сейчас. Я застыла на месте, а сердце будто выпрыгнуло из груди. Он разглядывал меня с обложки с легкой ухмылкой, его волосы, как всегда, были в прекрасном творческом беспорядке, а зеленые-зеленые глаза смотрели прямо на меня. Отличный снимок. Я взяла журнал, даже не думая, пролистала страницы, чтобы добраться до интервью с Алексом. Быстро расплатилась, забыв о миссии по закупке дисков, и отправилась в «Старбакс». Прежде чем я успела перейти дорогу, размышляя о том, чтобы зайти поздороваться с Джонни, я поняла, что стою напротив кафе «Макс Бреннер». Я бросила взгляд на фотографию Алекса на обложке, а затем перевела взгляд на Мекку горячего шоколада.
Перебежав через дорогу и ворвавшись в удивительно теплый зал, я начала листать страницы. На долю секунды я оторвалась от журнала и осмотрелась, подумав, не может ли он быть здесь. Конечно, нет, с какой стати ему тут оказаться? Сейчас одиннадцать тридцать утра, понедельник и к тому же январь. Алекс все еще в постели, или в студии, или… Я покачала головой и улыбнулась официантке, да, столик для одного. Мысли об Алексе никуда меня не приведут. Без мыслей о нем я чувствовала себя неплохо, но целый месяц меня мучила ломка (Дженни конфисковала мой айпод и диски и удалила альбомы его группы из памяти), прежде чем я смогла прожить день, не задаваясь вопросом, чем он сейчас занимается. Как только принесли горячий шоколад, я с благодарностью взяла кружку и отпила густого сладкого супа, а затем открыла журнал. Я пропустила разделы о художественной школе и о том, как первые два альбома получили признание критиков. Подобно большинству не оцененных по достоинству групп Нью-Йорка, эти ребята пользовались огромной популярностью в Соединенном Королевстве. Небольшое преувеличение, подумала я, но простить можно. Теперь же группа выпускала третий альбом. Я отставила кружку и принялась читать. Звук стал более надрывным, как звук группы, которая распалась и собралась вместе снова.
— «Все звучит именно так потому, что наша музыка как раз об этом, — говорит вокалист Алекс Рейд, — прочитала я вслух шепотом. — Весь альбом был написан очень быстро, и потом мы работали в студии всего пару недель. Все дело в том, что пришлось пережить нам как группе, а также в моих личных переживаниях. Мы поем о том, что происходит, когда вся твоя жизнь переворачивается с ног на голову и ты заново ищешь место в мире. Думаю, почти каждому это знакомо».
Я бросила журнал на стол, закрыла его и перевернула. Алекс не звонил мне, и я не звонила ему. Я думала об этом уже миллион раз. Я даже рассчитывала, что мы увидимся на вечеринке в честь Джины — мы устроили праздник в одном неформальном клубе в Нижнем Ист-Сайде, до того как Джина сорвалась с места и окончательно уехала в Париж. Я затолкала журнал в сумку, зная, что мне следует просто его выбросить. Но я так гордилась Алексом. Он выглядывал из сумки вместе с моим экземпляром «Лук» для Соединенного Королевства. Он бы очень мной гордился.
Я глубоко вздохнула и достала из кармана мобильник. Прежде чем успела убедить себя не прерывать пятимесячную терапию по выработке рефлекса отвращения, я набрала его номер.
— Алло, — произнес он после первого гудка.
— Привет, — нежно пропела я, околдованная его голосом. — Алекс?
— Энджел? — спросил он.
Казалось, он только что проснулся.
— Ага, — улыбнулась я. И когда я научусь придумывать, что сказать, прежде чем звонить? — Я тут вспомнила твои слова. Насчет того, что хочешь показать мне город в снегу. И еще я читала интервью. О новом альбоме.
— Интервью? Снег? — Он зевнул. — Энджел, ты в Нью-Йорке?
— Да, — с надеждой ответила я. — Вообще-то я сейчас в «Максе Бреннере». И подумала о… о тебе, по правде говоря.