И все было бы здорово, если бы тут не царила жара на двадцать пять градусов выше августовской нормы, не сновали кучи перегревшихся туристов и толпы отдыхающих школьников. Все они преследовали лишь одну цель: протиснуться мимо меня и, по возможности, столкнуть (восхитительную) сумку от Марка Джейкобса у меня с плеча. А плечо уже начало побаливать и приобретать легкий розовый оттенок. К тому моменту, как под палящим солнцем я добралась до конца Тридцать четвертой улицы, я, видимо, получила легкий солнечный удар, ведь я вовсе не собиралась заходить в универмаг «Мэйсис», вдруг возникший на моем пути. Прежде чем я осознала, что происходит, меня засосало в двери и я выпила освежающий холодный чай, воспользовалась чистым и удобным туалетом и потратила 250 долларов в магазине косметики «Бенефит». Через час я вновь выползла на тротуар и увидела невероятно длинную очередь к Эмпайр-стейт-билдинг. Солнце обжигало меня и мои покупки, угрожая растопить новый макияж, а я была так близко от дома. Самодовольство новоявленного писателя уступило место угрызениям совести транжиры-покупателя, и прежде чем я поняла, что делаю, ноги сами понесли меня на Лексингтон — в родную квартиру и постель.
Проснувшись утром в субботу, я не могла поверить в то, что прошла неделя с тех пор, как я просыпалась на противоположном берегу океана. Как много всего произошло за такой короткий период. Однако как только я вспомнила, что вечером у меня свидание с Алексом, начался обратный отсчет. Впервые за неделю Дженни отпустили на двадцать четыре часа, а это значило, что четырнадцать из них она скорее всего проспит. Пару раз, правда, подруга без особого энтузиазма предложила мне сходить куда-нибудь после работы, но так как она от усталости напоминала живой труп в модных туфлях, я благоразумно отказалась. Я купила кое-что на завтрак, помыла за собой посуду, убрала кухню, отдраила ванную и отнесла всю свою одежду в химчистку. Мне казалось сущим сумасшествием, что в этом городе практически никто не стирает одежду сам. Дженни заверила меня, что только супербогатеи могут позволить себе выделить помещение для стирки в квартире, поэтому пользоваться услугами химчистки вполне нормально. Мне с трудом удалось подавить легкий приступ паники, когда в ответ на вопрос, что делать, если хочешь носить вещь два дня подряд, Дженни выдала мне бутылку средства для ручной стирки для экстренных случаев. И я притворилась, будто не видела, как она запихала парочку полупустых бутылок освежителя для ткани «Фебриз» под раковину. Значит, этим здесь тоже пользуются…
Желая себя чем-то занять, к пяти тридцати я приняла душ, высушила феном волосы, надела симпатичное полосатое мини-платье «Элла-Мосс», так что у меня осталось целых полтора часа, чтобы накраситься, перекраситься и еще немного накраситься, а потом почти умереть от радости, что я иду на свидание с музыкантом. Приободрившись от домашней «Маргариты» и поцелуя — все благодаря сонной Дженни, я схватила сумку и собралась с духом. Мое сердце заколотилось сильнее, когда я захлопнула за собой дверь и вышла, чтобы поймать такси. Уже в автомобиле я целых восемь раз проверила телефон, просто на всякий случай. От Алекса никаких вестей, ни в плане отмены встречи, ни в плане ее подтверждения. Зато пришло милое голосовое сообщение от Тайлера: он благодарил меня за чудесный вечер и обещал встретить у подъезда в шесть тридцать в воскресенье.
Кафе «Макс Бреннер» примостилось на Бродвее, напротив магазина «Верджин». По крайней мере отсюда видно «Юнион», на тот случай если что-то пойдет не так, сказала себе я, выходя из машины. За дверями «Макса Бреннера» обнаружилась огромная шоколадная лаборатория в стиле фильма «Чарли и шоколадная фабрика». Явно не то, чего я ожидала. Явно не самое подходящее место для моего довольно смелого макияжа. К тому же это оказалось самое ярко освещенное помещение в Нью-Йорке из тех, где я бывала. Черт! Прямо посреди шепчущихся мамаш и вытаращивших глаза папаш восседал Алекс. Я не могла представить себе более нелепой сцены. Его черные волосы выглядели так, словно расческа или щетка не касалась их… никогда. А на зеленой футболке складка сидела на складке. По сравнению с «воскресными папочками» и мамочками, одетыми в стиле «давай возьмем на десерт шоколадный коктейль» он смотрелся так, словно в любую секунду мог что-то отколоть. Он выглядел не к месту? Быть может. Как полный грязнуля? Определенно. Сексуально? На все сто. Он медленно улыбнулся и приветственно помахал рукой, заметив меня. У меня возникло ощущение, что в моем организме работает лишь одна мышца — сердце. Если при выходе из квартиры мой пульс участился, то теперь он просто зашкаливал и сердце готово было выскочить из груди.