Насчет твоих записей: тут ничего не поделаешь, но я могу прислать тебе список моих самых любимых мест для шопинга в Париже. Я сейчас в спортзале, а потом надо заняться поручениями Мэри, так что скоро его точно не пришлю, поэтому просто отдыхай и наслаждайся Парижем! Я все устрою, не переживай.
Сисси, цо».
Прочитав сообщение в первый раз, я чуть не рухнула в обморок. А во второй — просто не могла поверить собственным глазам. К тому моменту, как Виржини по моей просьбе прочла мне его вслух (я хотела удостовериться, что не сошла с ума), до меня почти дошло его содержание. ЛОЛ? Сисси пытается меня рассмешить? Нет, это не просто неправильно — это противоестественно.
— Она старается помочь. — Виржини протянула мне блэкберри.
Я осторожно взяла его из ее рук, словно он был проклят. И, судя по всему, это было именно так. На моей памяти она была совсем другой.
— Ты знакома с Сисси? — спросила я.
— Да, — ответила Виржини. — Она очень хочет работать в «Белль». Я иногда работала с ней, помогала с проектами.
Я смотрела на нее не спуская глаз. Странно, она совсем не похожа на жертву садиста.
— Так вы дружите?
Она гоготнула и тут же прикрыла рот рукой.
— Извините, это было грубо, — скороговоркой пробормотала она. — Нет, мы с Сисси Спенсер не дружим. Она не любит стажеров и ассистентов, которые работают в «Белль». Я даже думаю: может, она рассчитывает, что если, э-э, убедит нас уволиться, то сама станет делать нашу работу?
— Ясно, — сказала я. Уф. Значит, она не опасна.
— А вы дружите? — осторожно спросила Виржини. — С Сисси?
Не думая ни секунды, я ответила ей таким же гоготанием.
— Нет, совсем нет. Невзирая на это сообщение. — Я взяла руку Виржини в свою и улыбнулась. — Я бы не подошла к ней и на пушечный выстрел. А это, я так думаю, довольно далеко. Пошли смотреть на этот твой сумочный магазин.
Утро пролетело молниеносно, и я чувствовала себя так, словно прошагала несколько миль. Что было недалеко от истины, как я узнала, когда Виржини показала мне наш путь на небольшой карте, которую я купила. Помимо адресов классных магазинов, мне удалось раздобыть пару хитовых штучек для моего крошечного парижского гардероба. Какой бы дикой ни казалась мне идея расплачиваться корпоративной карточкой за свои покупки, у меня не было выбора. Я только что заплатила за квартиру, Ванесса еще не отдала мне свою долю, а до зарплаты оставалась еще целая неделя. А одета я была из рук вон плохо. Теперь же я имела приличные джинсы (парижский стиль), пару футболок (слава Богу, что «Американ аппарель» вошел в моду!), пару стильных старомодных платьев (исключительно для работы) и туфли, которые были не такие древние и слегка стоптанные, как балетки «Праймарк», в которых я летала (простые, незаменимые). Оставалась надежда, что мне не пригодятся те несколько ожерелий и браслетов, которые я прикупила, но я теперь работала в «Белль» и не хотела разгуливать по Парижу без должных аксессуаров.
Жара была не такой невыносимой, как в Нью-Йорке, но все равно к трем я начала вянуть. К счастью, щенячья радость Виржини к этому моменту, кажется, тоже начала угасать.
— По-моему, нам нужно съесть мороженого, — провозгласила она.
— Неплохая идея, — согласилась я, отлепляя прилипшие к лицу волосы. — Куда пойдем?
— Перед нами Сена, видишь? — Виржини указала на запруженный людьми мост. — Вот по этой дороге будет остров Святого Людовика, и там мы найдем лучшее мороженое. Самое лучшее в мире.
— Ну не знаю, — довольная, сказала я, следуя за ней. — В Нью-Йорке тоже неплохое мороженое.
И тут Виржини впервые повернулась и посмотрела на меня очень строго.
— Это лучшее в мире.
— О’кей. — Я пожала плечами, выставив вперед руки. — Как скажешь.
— Твою мать, это чудесно, — проговорила я с набитым мороженым ртом. — Прости, не хотела выражаться — случайно вышло.
Виржини удовлетворенно мне кивнула.
— Оно самое лучшее, правда?
Вместо ответа я просто поскребла ложкой по дну металлического блюдца. «Бен энд Джерриз»[31] для меня больше не существует. Не отвлекаясь от мороженого, я оглянулась назад и вдруг поняла, что у меня отвисла челюсть. В этом городе прекрасным было все. Полуденное солнце раскаляло серый каменный мост, который связывал остров с остальным городом, и рассыпалось серебряными бликами на водной глади Сены. За рекой, у самого берега, выстроились живописные домики с рядами закрытых ставнями окон, а на горизонте высились шпили, башни и колокольни. Невозможно было найти другого места на земле, которое бы настолько сильно контрастировало с суровым, хипповым видом Манхэттена, к которому я так привыкла, глядя из окна гостиной Алекса. Все вокруг было изысканно и дышало стариной, и я подумала, что если бы могла, то так бы и осталась навсегда сидеть здесь и смотреть на город.