* * *
Скеша внизу уже проснулась. Сидит на кровати, пытается выкрутить руку из мягкого наручника.
— Ничего не выйдет, — сказал я. — Только поранишься.
— Боз Гарт! — забормотала она испуганно. — Не надо, боз Гарт! Больше не надо, я не выдержу, я так не могу, не делайте со мной этого!
— Жрать хочешь?
— Что?
— Жрать. Еду. Внутрь себя. Перорально.
— Да… наверное. В туалет больше хочу.
— За той дверью санмодуль, — сказал я, отстёгивая наручник. — Вперёд. Советую заодно принять душ, от тебя до сих пор несёт разделочной.
Пока в санмодуле льётся вода, взял спецключ и открутил от кровати удерживающую арматуру. Всё равно дверь девчонке не открыть. Так что, когда она ломанулась мимо меня, я её даже ловить не стал.
Побилась о дверь, вернулась, села на кровать, я протянул ей стакан с кофе и пакет с сэндвичами.
— Что это за место?
— «Мясной» бордель. Знаешь, что это?
— Конечно. Все знают. Вы меня купили «на мясо»? Боз… Лучше убейте, правда. Меня там… много раз… Я не могу, боз! Я сама себя убью!
— Это бывший бордель, он закрыт. Я купил тебя сам. Ты принадлежишь мне. Ешь давай.
— Боз, я всё равно не хочу… не могу… не надо!
— Успокойся, не для этого.
— А зачем?
— Мне надо знать, что и кому ты рассказала. Это самый простой способ. Кстати, ты обошлась мне ровно в двести токов, правда смешно? Кое-кто считает, что я сильно переплатил.
— Мне не дали ни тока, — буркнула она. — Я всё рассказала, а они меня схватили и… А потом туда, где вы меня нашли.
— А ты думала, что заплатят? Никто не любит пеглей. Их используют и топят в ведре. Да пожри ты уже, тебя трясёт, вон, от голода.
— Меня не кормили ни разу. Только всё время… — она побледнела и поёжилась. — Ни за что не рендуюсь в мапы! Лучше в мусорщики!
Скеша впилась зубами в сэндвич и захлюпала синтокофе. Смолотила моментально, облизнулась.
— Хватит пока, — сказал я. — Потом ещё принесу.
— Что вы со мной сделаете, боз Гарт? — она, наконец, заметила, что я демонтировал наручники, и немного успокоилась.
— Для начала внимательно выслушаю. Что именно ты рассказала и кому?
— Это были краймовые из корпы Копня. Я Тики развела…
— Кого?
— Ну, интика, помощника вашего.
— Интик Тики. Смешно.
— Он рассказал, что белая мапа, за которую дают двести токов, у вас. Поломанная, поэтому её никто не видит. Просил никому не рассказывать, придурок. Интики все придурки.
— И ты сразу побежала рассказывать?
— Ну да. А что? Мне токи не лишние. Дура, конечно, была, что поверила… Но, блин, две сотни!
— То, что ты спеглила против собственной корпы, подставила Хлося и остальных, тебя не смутило?
— Корпа — хрень, боз. В неё только Хлось и верит. Ну, может, ещё эта уродина, Мешана, надеется, что до неё там кто-нибудь снизойдёт и, наконец, трахнет. Вся эта срань «мы одна семья» и прочий бред — полное говно. Все ждут ренда, и только.
— Ты тоже?
— Нет. Я не хочу в ренд. И тогда не хотела, а сейчас тем более. Только не в мапы, фу, мерзость! Поэтому мне нужны были токи. Много.
— Двести — это много?
— Двести — это начало. Я бы их вложила… Неважно во что. Вариант верняк, удвоила бы махом, а потом снова вложила. Набрала бы нормально, чтобы жить без ренда, завела бы свой бизнесок на Средке, поднялась бы! Что ты так на меня смотришь, боз? Не веришь?
— Мне плевать, — сказал я.
Скеша — беспросветная дура. Думаю, до своих лет она дожила исключительно благодаря Хлосю, который не давал ей охреневать в атаке и прикрывал косяки. Скорее всего, её кинули бы уже на первом шаге, который «верняк», не говоря уже о том, что поиметь бизнес без краймовой крыши на Средке нереально. А любая крыша у такой бестолочи моментально всё отожмёт. Для успеха мало быть хитрой и подлой, надо иметь зубы, которые в том месте, которым она думает, не растут. Так что попытка быстренько разбогатеть привела её ровно туда, куда и должна была. В трубу утилизатора. Если бы не я, не было бы уже никакой Скеши, и город ничего бы от этого не потерял.
— Ну и ладно, — надулась девчонка, — сами знаете, что я права.
— Что именно ты рассказала краймовым Копня. Подробно.
— Что белая мапа в вашем борделе, что бордель держит Киралик, что она сломанная, но техн с ней возится и хочет починить…
— Про техна что сказала?
— Ничего.
— Не описывала, не называла имени? Вспомни.
— Нет, просто упомянула. Они не спрашивали.
— А что спрашивали?
— Уверена ли я. Видела ли сама. Сказала, что сама не видела, но уверена.
— Про краску для волос не говорила?
— Нет, сначала не сообразила, а потом… Уже не важно было.
— Это всё?
— Да, боз Гарт. Больше ничего, клянусь!
Я задумался. Если Скеша не врёт, то мы вполне можем проскочить, выдав одну мапу за другую. Проверят, убедятся, что не та, и отстанут. Но для этого её надо запустить, никто не поверит, что мы столько времени держали мапу без процессора.
— Я всё вам рассказала, боз! Отпустите меня!
— Чтобы ты ломанулась на Средку, тебя поймали, ты всё выложила и снова оказалась в утилизации?
— Я свалю в низы! Хлось меня спрячет!
— Тот Хлось, которого ты кинула и подставила?
— Плевать, он простит. Он мне всё прощает, дурачок.
— Его просто грохнут. И корпу грохнут. А потом всё равно доберутся до тебя. Потому что ты дура, а значит, обязательно во что-то встрянешь и засветишься.
— Ничего я не дура… — надулась девчонка. — Просто не хочу в ренд.
— Надо было в школу идти.
— В интики? Издеваешься, боз? Сидеть всю жизнь на минималке? Ну уж нет! Лучше рискнуть и сорвать куш!
— Об этом я и говорю. Кстати, ты мне торчишь двести токов.
— Я не просила меня выкупать!
— Вернуть обратно? Я уже узнал, что мне нужно.
— Нет! Не надо! Только не туда! Ну ладно, хотите я вам отдамся?
— Ты всерьёз думаешь, что это стоит двести токов? Элитная мапа в борделе первой линии обойдётся дешевле. А тебе даже до наших далеко.
— Так чего же вы хотите? — всерьёз обиделась Скеша.
Девушки склонны переоценивать интим. Эта валюта в городе подвержена сильной инфляции.
— Ты крови боишься?
* * *
Ассистент хирурга из Скеши вышел посредственный, но лучше, чем ничего. Хотя бы не упала в обморок, когда я сделал разрез.
— Это та самая белая мапа? — спросила она, брезгливо кривясь.
— Ага, именно, — ответил я, стараясь резать по старым шрамам.
Рука у меня не набита, может выйти немного криво, но я стараюсь.
— И что в ней особенного?
— Понятия не имею. Вот тебе зажим, держи так, чтобы этот лоскут кожи не закрывал мне обзор.
— А что мы делаем?
— Инсталлируем вычислительный модуль. Помолчи, не отвлекай.
Я завёл первую часть модуля за второе ребро и закрепил на штатной позиции. Интерфейсные шлейфы, к счастью, на месте, только подключить. Теперь соединительная шинка, её надо провести под позвоночником… В ремнаборе резалка с коагулятором, крови немного, но всё равно есть.
— Промокни тут тампоном.
— Фу, мерзость. У всех рендовых такое внутри?
— Более-менее. Разные сеты есть.
— Отвратительно. Не хочу в ренд.
— Вот и интик не хочет. Опускай лоскут.
— Интики — говнючьё, жить как они — хуже ренда.
Я прошёл по свежему разрезу сшивкой и обработал дорогущим импортным регеном. Теперь то же самое справа от позвоночника, по второму разу разрез получается ровнее. Так, глядишь, руку набью, смогу прокатить за лечилу. На низах любые коновалы в цене, потому что те, кто не выздоравливает сам, идут в разбор или утиль. В ренде больные не нужны, а вне ренда вообще никто никому не нужен.