Открытие магазина состоялось в сумерках в местном универмаге, где калькуттская фирма «Маниша Грантхалайя» сняла за 10 тысяч рупий крохотный (около 4×4 метра) закуток. Мне как почетному гостю доверили перерезать ленточку, после чего была совершена первая, «на счастье», продажа: служащий местного банка г-н Чаттерджи купил не что иное, как «Капитал» Маркса! Потом в местном зале был прием — говорили речи, читали стихи, пели песни. И я с восторгом узнал, что первым бенгальцем, побывавшим в России, был уроженец Мальды — шейх Бхикку, который в 1577 году снарядил в далекую страну три корабля с шелковыми тканями — ими тогда славилась Мальда.
Уезжали мы опять под дождем и всю ночь маялись под неистовыми фенами, без подушек и белья. В 5 часов утра в хмурой рассветной мгле появились за окнами жуткие пригороды Калькутты. Среди смрадных болот стояли на искусственных насыпях муниципальные дома для самых бедных — каменные бараки, изъеденные копотью, плесенью, гнилью. Тускло мерцали в черноте проемов коптилки, и первые синие струйки кизяковых костров уже подымались в небо. Кизячными лепешками были залеплены стены бараков — сплошь, на высоту, до которой дотянется рука. Так здесь готовится топливо бедными людьми. Калькутта встретила нас лоуд-шеддингом и забастовкой таксистов.
10 августа. Приехал важный гость — член Верховного Совета СССР, министр СССР Г., и я был приставлен к нему на предмет показа города. На это было дано два часа, но я увлекся и совершил проступок; смяв обычные туристские маршруты, повез его на Читпур-роуд и на мост Хоура. Конечно, мы ничем не рисковали, так как нас сопровождал полицейский джип, но нарушили церемониал и опоздали на торжественный обед.
Во время экскурсии был один забавный эпизод. У ограды Виктория-мемориал всегда сидит жуликоватый укротитель змей и зазывает всех полюбоваться битвой мангусты и змеи. Я его знаю давно и на крики его не реагирую. Но гость пожелал увидеть редкое зрелище и, как я его ни отговаривал, заупрямился. Дело окончилось так: дрессировщик открыл корзинку, поиграл на флейте, из корзинки поднялась и мгновенно исчезла змеиная голова. Корзину закрыли — и ко мне: «Гони пять рупий!» — «А где же мангуста?» — «О, это очень дорого, 300 рупий, не покажу!» Я вручил ему деньги, прибавив несколько безобидных бенгальских ругательств, выученных для подобных случаев; он понимающе ухмыльнулся, и мы расстались, примиренные.
12 августа. На борту парохода «Мичуринск» пресс-конференция и прием по случаю погрузки на борт рекордного количества чая — 3500 тонн сразу!
То, что говорилось на пресс-конференции, было так интересно, что кое-что я записал. Оказывается, Индия производит ежегодно 650–660 тысяч тонн чая, из них на экспорт идут 220 тысяч. Самые лучшие сорта — ручного сбора; индийцы считают, что «машины губят чай». А лучший из лучших — по названию знаменитого романа Мулк Радж Ананда: «Два листа и почка». Под контролем государства 4 процента чайных фабрик, остальные — частные.
В Индии работает несколько чайных аукционов — в Калькутте, Силигури, Гаухати, Кочине и Коимбатуре. Там покупают чай фирмы многих стран мира, в первую очередь Англии, Канады, Австралии, потом США, ФРГ и т. д. В пяти аукционах участвует и наша страна. В торгпредстве есть специальная «чайная лаборатория», где колдуют «чайники», в основном грузинские специалисты.
Вот несколько вопросов и ответов:
— Сколько чая покупает в Индии СССР?
— Около 70 тысяч тонн в год[20]. Но, по правде говоря, нам пора уже выращивать свой собственный чай и обеспечивать себя самим. Кстати, «краснодарский» ничуть не хуже ассамских сортов, мы его даже продаем в «Березках».
— Сколько сортов чая закупает СССР в Индии?
— Мы закупаем не по сортам, а по категориям: хорошая, средняя, ниже средней, низкая. Градация идет от 4,75 до 10 баллов. Мы покупаем от 4,75 до 7. Высшие сорта («голден» — «золотые») — очень дороги, по 2500 рупий за килограмм, их покупают лишь богатые фирмы Англии, ФРГ и некоторых других стран. Процентов 80 закупаемого нами чая — ассамский, 20 — дарджилингский. Весь закупаемый чай идет для купажа (смешивания).
14 августа. В газете «Стейтсмен» очередная рецензия на мою лекцию в Горьки-садане, на этот раз — о памятниках Узбекистана. Кто-то из молодых репортеров регулярно зарабатывает себе на пиво. И почему-то среди добрых слов обязательно вставляется маленькая антисоветская шпилька. На этот раз японские военнопленные. В свое время, когда я был в Ташкенте, меня поразил рассказ о том, что японские военнопленные, которые жили в Ташкенте и действительно участвовали в строительстве здания Театра оперы и балета, продолжают писать в Ташкент очень добрые письма и спрашивают, как там их театр — стоит ли на месте? Об этом я упомянул на лекции, заметив, что бывают и такие парадоксы: люди были в плену, а стали друзьями СССР. Все это исчезло из рецензии, остались лишь японцы, попавшие в советский плен. Мораль: расслабляться, увы, нельзя ни на минуту, даже среди этих милых людей.
16 августа. Часть тиража нашего журнала на языке бенгали мы, по договору с властями Бангладеш, переправляем в Дакку, благо, до границы машиной всего несколько часов. Вчера наш транспорт вернулся неразгруженным, граница была закрыта. Сегодня мы узнали, в чем дело: в Бангладеш военный переворот, Муджибур Рахман убит.
20 августа. Решили побывать наконец в южной Калькутте. Посмотрели знаменитые Рабиндра-саровар (по-старому — Дхакурия-лейк) — два больших, красивых озера, куда богатая публика выезжает к вечеру отдохнуть. По берегам куда ни глянь — клубы, ресторанчики, лодочные станции, гремит музыка, то тут, то там проводятся мини-регаты. Большие, лохматые пальмы качаются над водой. Между озерами построены несколько прелестных «китайских» мостиков, тут же небольшая мечеть, японский буддийский храмик, явно декоративные — для любования, не для молитв. И толпы веселой, хорошо одетой публики. Правда, и нищих здесь много, очень назойливых, с утроенной энергией старающихся испортить вечерний отдых кейфующей буржуазии. Нас они взяли в осаду, кривлялись и завывали особенно противно, пока не довели Машу до слез. Оставалось ретироваться в высящийся неподалеку новенький 11-этажный дом Академии искусства и культуры Бирлы (или просто — Бирла-музеум).
Бирла-музеум резко отличается от старых перегруженных, плохо охлаждаемых немощными фенами музеев, размещенных в зданиях прошлого века. Его стеклянно-бетонный параллелепипед гордо высится над окрестными виллами и пальмами и кажется здесь чужим. Внутри все блестит, бесшумно работают кондиционеры, картины великолепно развешаны, хорошо подсвечены. Конечно, здесь нет всемирно известных вещей, но Индия настолько богата шедеврами прошлых эпох, что их хватит еще не на одну сотню музеев. Организован музей по общему принципу, который ясно прослеживается: древнее и средневековое искусство, народное творчество и ремесла, искусство сопредельных стран, современность. В более специальном изложении это выглядит так.
Академия искусства и культуры Бирлы
Основана в 1962 году в целях «сохранения древней культуры и насаждения искусств» на средства миллионерской семьи Бирла, отчего носит их имя (как и храмы в Дели и Бхопале, гостиница в Бодх-Гайе, планетарий в Калькутте и др.). В теперешнее здание музей переехал в 1967 году. Экспонаты четко расположены по этажам. А конкретно так:
I этаж — древнее и средневековое искусство Индии — каменная скульптура, бронза, терракота от I века до н. э. до XVI века.
II этаж — картины и рисунки Рабиндраната Тагора, Гяганендранатха Тагора и Нондолала Бошу.