Путь в Хоуру ведет через знаменитый мост — Хоура-бридж. Он был сооружен англичанами в 1941 году и открыт для движения уже во время войны — в феврале 1943 года. Думаю, имена его творцов заслуживают упоминания, это инженеры лондонской фирмы «Кливленд Бридж энд Инжиниринг К0» — Рендель, Пальмер и Триттон. Интересно, что сталь для моста поставила индийская фирма, принадлежавшая промышленнику Тате (семейство Тата сегодня является одним из богатейших в стране). Длина моста — более (650 метров, вес — 27 тысяч тонн, пропускает в день более полумиллиона человек и 8 рядов транспорта, включая два трамвая. Своими подвесными конструкциями он немного напоминает Крымский мост в Москве. Хоура-бридж и сегодня производит сильное впечатление — этакое стальное кружево над широко раскинувшейся рекой, А в 1943 году он, наверное, казался подлинным чудом.
Ехать через мост — сущее испытание: он запружен транспортом до отказа; машины, автобусы, рикши, пешеходы слиты в чудовищный ком; здешних полисменов можно только пожалеть. Пешеходная часть просто не существует — она давно и прочно занята лоточниками. Двигаться можно лишь с длительными остановками каждые две-три минуты. После переезда через реку еще одно испытание для нервов — площадь перед вокзалом Хоура: она страшновата даже для Калькутты. Это традиционное место проживания бездомных — мешанина людей, собак, коров, избравших своей средой обитания кучи мусора и помойки.
Другой берег — это уже Хоура, промышленный пригород Калькутты, — бесконечно тянущаяся вдоль берега цепочка мукомольных фабрик, кирпичных складов, депо, старых кирпичных стен неизвестного назначения. По пути мы видели странные похороны: шесть человек бодрым, спортивным шагом шли по середине улицы, держа на плечах носилки с покойницей, весело раскрашенной порошковыми красками во все цвета радуги. Никто на них не обращал внимания. А мы все ехали по унылым, пыльным улицам, пока не выросли перед нами ворота сада.
Он был заложен в 1786 году на средства Ост-Индской компании полковником Робертом Кидом, который стал первым директором и хранителем сада и, судя по всему, был подлинным Рыцарем Ботаники. Сад создавался для изучения индийской флоры, но стал со временем любимым местом отдыха здешнего общества.
Двух пеонов в красных тюрбанах у ворот не было, но нас встретил сторож и в виде исключения разрешил нам въехать в сад на машине. Это было немалое благодеяние, так как сад занимает теперь около 300 акров и ходить по нему затруднительно. Считается, что здесь представлено около 40 тысяч видов растений. Но прежде всего мы подъехали по специальной асфальтовой аллейке к главному чуду и гордости сада — Великому Баньяну.
Традиция ведет его начало от 1769 года. Считается, что когда его увидели впервые англичане, это был небольшой росток, возле которого сидел отшельник в состоянии медитации. Сохранилась запись некоего лорда Валентина, посетившего Сибпур в 1803 году, специально чтобы увидеть баньян. Он писал, что увидел «прекраснейший экспонат сада, великолепный экземпляр Ficus Bengalensis». В 1919 году главный ствол-родоначальник, разъеденный грибком, был свален циклоном и в 1925 году удален. Но осталось более 600 его «детей».
Это и вправду чудо природы. Его огромные ветви тянутся параллельно земле, из них вертикально вниз выбегают отростки и, достигая земли, врастают в нее. Получается что-то вроде эстакад, разбегающихся в разных направлениях, сегодня их более 1100. Калькуттский Великий Баньян — это целая роща, площадью около 2 гектаров, и она продолжает расширяться. Под ним можно гулять, забывая, что по сути это одно дерево. Считается, что этот экземпляр — старейший в Бенгалии и один из старейших в Индии.
Мы долго ходили по гигантскому саду, и хотя воздух здесь необычно чист, жара все-таки давала о себе знать, да и понять что-либо неспециалисту в этом растительном изобилии было невозможно. Поэтому мы просто гуляли по рощам, перелескам, наслаждаясь безлюдьем и чистотой, переходили по ажурным мостикам через небольшие речушки и озерца, любовались изумрудной ряской на болотцах, отдыхали в уютных беседках. Изумление вызвали оранжереи, где живут растения из Южной Америки, которым в Калькутте… холодно! Мы смогли пробыть в этом адском месте не более трех минут.
В целом же, лишь с одной оговоркой — насчет климата, — я согласен с мнением епископа Гебера о Ботаническом саде: «Это место более всего походит на Рай, изображенный Мильтоном».
5 мая. Побывали в знаменитом Джайпском храме, О джайнизме в нашей стране известно очень мало — религия эта не вышла за пределы Индии, да и число приверженцев ее на сегодня — чуть более двух миллионов — для почти 800-миллионной Индии — капля в море. А религия эта довольно своеобразная, и хоть немного о ней надо знать.
Впервые я узнал о джайнах во время поездки из Дели в Кхаджурахо по штату Уттар-Прадеш. Нам говорили, что недалеко от городка Джханси, вдали от шоссе, виднеются какие-то таинственные храмы. Но поскольку шоссе это ведет в Кхаджурахо, к всемирно известным своими эротическими скульптурами храмам, то ни на что больше внимания не обращают. Мы сумели выкроить время, встав в 5 утра вместо 9, и, свернув с шоссе, оказались через полчаса перед большими воротами с проходной. Ничему не удивляющийся сторож попросил нас снять обувь, а также оставить в специальном шкафу все кожаные вещи — ремешки от часов, ремни, сумочки. А потом впустил и забыл о нас.
Это было одно из самых удивительных зрелищ в моей жизни! Перед нами вздымался высокий холм, на склонах которого лепились десятки храмов и храмиков всевозможных размеров и форм. Было уже совсем светло, и их белизна (единственный цвет) ярко выделялась на фоне пронзительно-синего неба и сероватых валунов, выглядывавших из красноватой глинистой земли. Мы, как зачарованные, шли от храма к храму, незаметно поднимаясь к вершине. Там стояла крохотная, в рост человека, часовенка, где не было ничего, кроме отпечатка двух человеческих ступней на невысоком постаменте. А вокруг развертывался суровый, пустынный пейзаж — скалы, красная глина, скудные кусты колючки.
Позже, переворошив массу книг, я узнал, что место это называется Сонагир, это священный комплекс джайнов, построен в 40—50-е годы. И что храмов было 108 — заповедное число, получающееся от перемножения цифр, входящих в «магический треугольник»:
Затем я видел джайнские храмы в Дели, они были совсем неинтересны — убоги по архитектуре (примитивное подражание индуистскому типу) и почти все без исключения построены в 60-е годы. Но джайнами нет-нет, да и интересовался. Вот что я о них узнал — излагаю, конечно, вкратце.
Джайнизм возник в VI веке до н. э., почти одновременно с буддизмом, как отражение борьбы касты кшатриев (воинов) против засилья брахманов. Основатель религии Вардхамана (более известен как Джина, или Махавира) родился всего на полвека раньше принца Сиддхартхи (будущего Будды) — в 615 году до н. э. (по другой версии — в 599 году до н. э.) в семье правителя княжества Вайсала (на территории нынешнего штата Бихар). Современная наука считает его, как и Будду, лицом историческим. При его рождении мудрецы предсказали, что младенец станет в будущем либо Чакравартином («Императором Вселенной»), либо Тиртханкарой («Учителем Человечества»), Уже в детстве он совершил ряд подвигов, за что был прозван Махавирой («Великим героем»). Далее его житие в основном повторяет канву легенд о Будде: в 30 лет он удаляется от мирской суеты, становится членом секты бродячих проповедников, затем обнаруживает, что его «коллеги» весьма далеки от строгого соблюдения обетов святости. Более 12 лет он бродит один, не задерживаясь нигде долее дня. На 13-м году он достигает всеведения под деревом Ашока, становится Джиной («победителем» — отсюда и название новой религии) и формулирует ее основные положения: величайшая добродетель — строгий аскетизм и отказ от бренных материальных благ, величайший грех — вред живому. После 30 лет проповеди Джина умирает 72-летним старцем, находясь в гостях у Хастипалы, царя государства, бывшего когда-то на месте нынешней Патны, столицы Бихара.