— Я бы очень хотел послушать твою игру, Валери.
Я улыбнулась. Возможно, со стороны это могло выглядеть как смущение, но на деле эта улыбка говорила нам двоим о многом, напоминая о нашем импровизированном дуете в ночном клубе.
— А я увлекаюсь художественной гимнастикой, — напомнила всем о себе Джулс. — Если хочешь, я могу показать несколько движений.
«Мне кажется или маленькая чертовка решила отбить у меня парня?», мелькнула мысль у меня в голове.
— В другой раз, дорогая, — сказал отец. Хоть кто-то из членов семьи за этим столом был все еще на моей стороне. — На сегодня никакой самодеятельности. К тому же с полным желудком не стоит совершать акробатические пируэты.
— А я бы все же послушала, как ты, Патрик, играешь на гитаре, — продолжила тему моя мать.
— Я бы с радостью, да только не прихватил с собой инструмент.
— Тогда, позволь взять с тебя слово, что при следующем визите мы насладимся твоим талантом.
— Хорошо. Если только этот «следующий раз» будет.
— Обязательно будет! — уверено заявила мать чуть ли не фальцетом, водя острым ногтем по стенке бокала, в котором дрожало белое вино.
«То ли я схожу с ума, то ли у меня появилась вторая конкурентка за день. Хотя, волноваться нет причин. Я уверена в своем превосходстве. И не удивительно — ведь мне противостоит малолетняя разгильдяйка и дама далеко не первой молодости».
— Как вам ужин? — повторил попытку сменить тему отец.
— Все очень вкусно, — заверил его Патрик. — Особенно нравится то, что еда совсем не похожа на ту, к которой я привык есть дома.
— И чем вас почивает матушка, Патрик? — осведомилась моя мать. Я и не знала, что в ее лексиконе существуют такие словечки.
— В основном рыбными блюдами. Традиционными для моих родных мест.
— Как интересно. И откуда вы? Из Ирландии?
— Нет, — мотнул головой Патрик и нервно кашлянул в кулак. — Из Норвегии.
— О, как интересно. Так вот какая страна наградила вас красивой нордической внешностью.
— Спасибо вам за комплимент, миссис Грин.
— Не стоит, право слово! Я просто заметила очевидное.
Если и дальше беседа продолжилась в том же ключе, то моя мать наверняка бы назвала со временем Патрика «сударем» или же попросила станцевать с ней пасодобль.
— Ого! На улице уже ночь, — заметил отец, кладя вилку и нож на тарелку. — Как быстро летит время.
— Да, и думаю, мне уже пора, — понял намек Патрик.
Меня одолевали противоречивые чувства: с одной стороны я не хотела, чтобы мой Патрик уходил, а с другой — стоило заканчивать все эти неловкие разговоры, зачинщицей которых была моя мать.
Поблагодарив еще раз за ужин, Патрик встал из-за стола. Я, в свою очередь, поблагодарила его за спасение чести. Мы всей семьей проводили его до дверей и, пожелав взаимной спокойной ночи, попрощались с ним. Прежде чем развернуться и уйти, Патрик встретился со мной взглядом. И хотя не было произнесено ни единого слова, мы прекрасно поняли друг друга.
«Я люблю тебя, Валери Стоун».
«И я люблю тебя, Патрик Грин. И уже скучаю».
Когда Патрик ушел, отец закрылся в своем кабинете, мы с матерью принялись убирать со стола грязную посуду. Джулс к нам не присоединилась — она всегда вовремя скрывалась из вида, когда речь заходила об уборке, стирке и прочих разных мелочах, присутствующих в твоей жизни, если тебя угораздило родиться девочкой. Пока мы занимались этим не слишком увлекательным делом, моя мать не брезговала остатками вина, которые остались как в ее бокале, так и в раскупоренной бутылке. Ничего удивительного — она была знатной любительницей этого алкогольного напитка.
— Какой замечательный этот парень — Патрик, — заговорила она. Судя по слегка заплетающемуся языку, она уже чувствовала легкость в своем теле и в общении со мной.
— Да, он милый, — как бы между прочим согласилась я, хотя на деле мне хотелось петь и плясать от радости.
— Милый? — передразнила меня мать, после чего громко рассмеялась. С вином она явно уже переборщила. — Деточка, видимо, ты еще слишком юна, чтобы разбираться в мужчинах. В Патрике чувствуется стержень, который есть не в каждом мужчине. А еще в нем есть потенциал, пусть даже сейчас в его кармане нет и гроша.