Под вечер, когда мои родители заметили мое отсутствие за ужином, они послали Джулс проверить мою комнату, так как на телефонные звонки я не отвечала. Джулс вначале постучала, а когда я не ответила, попыталась открыть дверь. У нее ничего не вышло, так как та была запертой.
— Вал? — позвала она.
— Пойди прочь! — прокричала я в подушку, а поняв, что она ничего не расслышала, повторила свое требование, повернув заплаканное лицо в сторону двери.
— Что-то случилось? — тревожно спросила сестра.
— Нет! Просто оставь меня в покое.
Джулс не стала настаивать и удалилась. К счастью за ней в мою дверь не постучали родители. Видимо, они решили, что это простая подростковая блажь, которая сама собой пройдет, как только мне надоест слушать свой урчащий от голода желудок.
Спустя полчаса после ухода Джулс мой телефон зазвонил вновь. По мелодии звонка я поняла: кто именно мне звонил. И как раз его я меньше всего сейчас хотела слышать. Я схватила телефон, нажала на отбой, а затем и вовсе его выключила. Какое-то время я глядела в черный экран телефона на свое отражение. За моим опухшим от слез лицом виднелась лишь темнота, которая, казалось, будет теперь преследовать меня до конца моих дней. Испугавшись такой участи, я замахнулась и бросила телефон в стену. Ударившись о твердую поверхность, с него слетела задняя крышка, батарея и куча мелких деталей.
Немного придя в себя, хотя моя грудь все еще сотрясалась из-за продолжительного плача, я подняла с пола разбитый телефон. Судя по его плачевному состоянию, ремонту он не подлежал. Единственное, что я могла сделать с ним — это выбросить в урну. Я так и поступила, предварительно забрав симку и флэшку.
Я хотела лечь заново и попытаться уснуть, когда услышала легкий стук камешка в окно. Не сумев дозвониться до меня, Патрик решил прийти к моему дому. У меня не было ни малейшего желания видеть его и тем более говорить с ним, а потому, я забралась на постель, легла на живот и закрыла голову подушкой, чтобы не слышать этих постукиваний в стекло. Но не ту-то было: спустя минуту удары стали гораздо продолжительнее и громче. Патрик забрался на крышу, как уже делал ранее (в последний раз — прошлой ночью) и уже пытался достучаться до меня с помощью костяшек пальцев.
Поняв, что от разговора с ним мне не убежать, я подошла к окну, распахнула его нараспашку и закричала:
— Пошел прочь! Я не хочу тебя видеть, тварь двуличная!
Лицо Патрика перекосилась так, словно я плюнула ему в лицо. Такая ассоциация мне очень понравилась и я тут же воспользовалась представившимся шансом.
— Вал, что с тобой такое?! — потребовал он от меня ответа, со злостью стирая мой плевок со своего лица. — Я весь день звоню тебе, волнуюсь, а ты меня избегаешь. Да еще встречаешь так, словно мы злейшие враги.
— Я все знаю, понял ты…предатель! Я видела тебя с ней!
— О чем ты го…
— Признайся, подлец! Не будь трусом!
— Вал, я на самом деле не понимаю…
— Как ты мог, Патрик, — уже более тихо выдавила я из себя слова вместе с очередным потоком слез. — Как ты мог! Мы ведь были близки вчера. Я думала, что ты — лучшее, что было в моей жизни, а ты…Ты причинил мне боль.
— Милая, родная моя, — он протянул ко мне руку, желая прикоснуться, так же, как это сделала я вчера во время его откровений об отце, после которых мы впервые занялись любовью. Но я ему не позволила этого сделать, отступив назад. — Позволь мне войти.
— Нет! И речи быть не может. Твоей ноги больше не будет ни в этой комнате, ни в этом доме! Я больше не хочу тебя знать! Проваливай!
В тот момент мне очень хотелось толкнуть его изо всех сил, чтобы он упал с крыши и сломал себе что-нибудь. Но я все же не решилась на этот шаг, так как все еще любила его, да и боялась, что дело может закончиться чем-то и пострашнее перелома.
— Валери, любимая, — снова попытался он заговорить со мной как можно осторожнее и ласковее, надеясь заполучить хоть толику моего внимания.
— Не называй меня так! — закричала я, тряся своими маленькими кулачками у его растерянного лица. — Иди к своей новой пассии и ей признавайся в любви! Я же тебе больше не верю!
— О какой пассии идет речь? — удивление на его лице казалось искренним, но я решила не позволять себя обмануть. Моя доверчивость причинила мне к тому времени уж слишком много неприятностей: вначале я лишилась из-за нее девственности с недостойным человеком, а затем чуть было не подверглась изнасилованию той же личностью.
— Я видела вас двоих! Ты повел ее на наше первое место свидания….Ты поцеловал ее….Ты надругался над моими чувствами!