— Он променял тебя на славу?
Дурианна лишь тоскливо улыбнулась.
В очередной раз выбрали не ее.
Но это уже нормально.
Снежана ведь тут — рядом с ней.
— Я рада за него. СунОк действительно очень много сделал, чтобы достигнуть сегодняшней популярности. Он теперь айдол для миллиона фанаток.
— Тебе зато досталось звание “бывшая айдола”. У тебя какие-то его личные вещи остались?
— Конечно. А тебе зачем?
— Чингу, ты их припрячь на черный день. Когда он станет мировой звездой, сможешь на аукционе за большие деньги продать, — посоветовала девушка, стукнув ладонью по столу. — Хотя бы компенсируешь моральный ущерб. Я в этом знаю толк.
— СунОк молодец. Он это заслужил.
— Да, он теперь из каждого утюга поет. Помнишь эту песню “Саранъхэё… нан нига чоа мичхикессо. Я люблю тебя, я схожу по тебе с ума…” — напела Снежана. — Она сейчас в топе хитов.
— Мне Юра под эту песню тогда у нас дома в любви признался, — как бы невзначай вспомнила кореянка и ее глаза заблестели.
— А теперь возвращаемся к нашим баранам. — Девушка-сакура подалась вперед, многозначительно подняв бровь. — Когда он приедет?
— Сказал, что еле выпросил отпуск. Через три месяца только.
— Считаешь дни?
— Да, я буду рада его видеть. К тому же я все равно сейчас записалась на курсы кулинарные. Они полгода длятся. — Дурианна подняла взгляд на подругу. — Здесь меня уже ничего не держит, потом, наверное, вернусь в Россию.
— Или Италию, — хитро подмигнула бывшая блондинка и снова пропела:
Юра, Юра, Юра,
Я такая Дури, что в тебя влюбилась.
Ах, Юра, Юра, Юра,
Я такая Дури, что тебе открылась!
— Снеж, не дури, — засмеялась кореянка и кинула в Сычёву орешек. Снежана ловко поймала его ртом, чем вызвала у обеих очередной приступ смеха. — Я давно его звала посмотреть Корею. Думаю, лучше момента, чем сейчас, уже не будет. Тем более он сейчас встречается с Лаурой. Мы с ней даже по видеосвязи поболтали. Ну и не только с ней.
— В каком плане?
— Мы созванивались как-то, и тут он предлагает познакомить со своим новым лучшим другом-турком.
— Серьезно? — Снежана несколько раз моргнула, ее рот приоткрылся от удивления.
— Ага. А я там еще страшная, после йоги только. Добавился друг, очень мило поболтали, между прочим.
— Так, так, так. И друг, видимо, о тебе уже все знал, — Снежана хитро прищурилась.
— Видимо. — Дури слегка покраснела. — Потому что когда добавился к видео-коллу, он начал со слов “Так ты и есть та самая Дурианна?”
Снежана издала восторженный возглас:
— Ох, Дури, кажется, сейчас у вас с итальянским оппа уже точно должно что-то срастись.
Дури нервно заправила прядь волос за ухо:
— Не знаю, Снеж. Напоминаю, он же живет с Лаурой. Да и я еще не отошла от расставания с СунОк.
— Но все равно Юра едет к тебе.
— Это просто дружеская встреча.
— Расскажи ещё мне тут. Чувак там подорвался скорее всего. Небось, уже и чемодан упаковал.
— Снеж, не будем загадывать.
— А я даже знаю, почему у вас с ним все так сложно, — она многозначительно постучала пальцем по столу.
— Ну и? Удиви меня.
— Потому что он скорпион! — авторитетно заявила фанатка корейских оппа.
— А это еще причем? — Дури недоуменно моргнула.
— Ты что, не знаешь выражение “Никто не верит в гороскопы до первого скорпиона в своей жизни”? — засмеялась Снежа.
— Оппа не такой.
— Такой-такой, — настаивала Снежана, махнув рукой. — Он паинька-заинька, но, сука, его действительно хер поймешь. Да и тебя, честно говоря, порой тоже. Именно поэтому вы отличная пара. Кстати, ты с устным переводом дружишь ещё?
— Ну да.
— Мне тут знакомый попросил переводчика подогнать на конференцию. Сходишь?
Дури задумалась на секунду, потом пожала плечами:
— Ну почему бы и нет.
— Хорошо, тогда передам твой номер в российское торгпредство.
[1] Крутяк! (корейский)
[2] Правда-правда (корейский)
[3] Правда? (корейский)
Глава 15. 11 лет назад. Рим
Когда Дурианна позвонила с новостью о расставании, Юра был на работе. Между Италией и Кореей разница в семь часов, поэтому утро у Ю началось просто великолепно. От неожиданной радости он вскочил и беззвучно закричал: "Есть! Да! Да! Да!", чем изрядно сначала испугал, потом удивил даже своих эмоциональных итальянских коллег.
Его охватило внезапное желание откупорить шампанское и выпить за то, что небеса наконец услышали его мольбы. Он всегда подозревал, что однажды этот оппа с длинными пальцами и соловьиным голосом ее оставит.