В Дурианне Кирилл видел не просто спутницу жизни, а родственную душу, которая понимала и принимала все грани его личности — его профессиональные амбиции, связанные с Кореей, и в то же время разделяла его ностальгию по родной стране.
Кирилл часто ловил себя на мысли, что именно эта способность Дурианны балансировать между двумя культурами делала их отношения такими глубокими и многогранными. Иногда Кириллу казалось забавным, что такие бытовые вещи, как совместное приготовление борща или просмотр старых советских фильмов, могли принести ему столько радости. Но именно в этих моментах он находил настоящее счастье — возможность разделить с любимой женщиной не только большие события, но и маленькие радости повседневной жизни.
Дурианна погрузилась в эти новые отношения целиком, без оглядки.
Рядом с Кириллом она внезапно осознала, насколько поверхностными были ее прежние чувства. Пятилетние отношения с СунОк теперь казались ей не более чем детской игрой или нелепой шуткой, где она вынуждена была нести финансовое и материнское бремя, пока ее партнер был поглощен лишь собой и своим творчеством.
С удивлением Дурианна поняла, что никогда прежде по-настоящему не любила.
Рядом с Кириллом Дури чувствовала себя по-новому — ценной, защищенной, любимой. Через неделю Нестеров уже признался ей в любви, через месяц арендовал ей новую квартиру в хорошем районе недалеко от посольства. Чтобы Дурианна могла сконцентрироваться на своих кулинарных курсах и уделять достаточно времени саморазвитию и творчеству, он полностью взял на себя все финансовые вопросы.
После двух месяцев тайных встреч под предлогом командировок, вечных банкетов и фуршетов, мужчина объявил о разводе.
И тогда Дурианна поняла: вот кто действительно выбрал ее.
Он отказался от жены, детей, которых очень сильно любил.
Ради нее.
Наконец она стала настолько важной для кого-то, кто готов променять все имеющееся, чтобы быть рядом с ней.
[1] Любимый/ая (корейский)
Глава 20. Сейчас
С каждым шагом Юра чувствовал, как в груди разгорался неукротимый пожар, подпитываемый очередным лихорадочным ударом сердца. Десять лет назад, когда он поклялся ее забыть, он спрятал свою любовь в коробочку и убрал в самый потаенный уголок души.
Он заковал ее в кандалы времени, засыпал сверху камнями повседневных забот и тревог, воздвиг вокруг стены из новых знакомств и мимолетных увлечений, запечатал двери, укрепив их засовами карьерных достижений и показного равнодушия.
Но сегодняшняя встреча разрушила все эти тщательно выстроенные преграды, словно карточный домик.
Легкий ветерок в лице Дурианны вновь раздул этот крошечный, едва тлеющий уголек внутри. Искра превратилась в пламя, разгораясь с каждой секундой, с каждым ее жестом и словом.
А теперь этот огонь грозил перерасти в катастрофу мирового масштаба, сметая на своем пути годы самообмана и отрицания. Юра чувствовал, как рушится его тщательно выстроенный мир, уступая место давно забытым, но оттого не менее сильным чувствам, готовым затопить все его существо подобно цунами.
Его руки инстинктивно крепче обнимали Дурианну, её близость окутывала его теплом, которое проникало до самых костей. Мягкие пряди её волос слегка касались его щеки, а аромат жасмина пьянил и дурманил.
Внезапно он ощутил, как в животе начали порхать бабочки, а он вновь превратился в того влюблённого подростка, каким был много лет назад.
Годы словно растаяли, оставив лишь чистое, незамутнённое чувство.
Из памяти будто ластиком стерлись все обиды, боль, страх, что сопровождали его эти шестнадцать лет.
После Лауры была Ривекка с её огненными волосами, потом нежная Мия и страстная София, ещё позже загадочная Аврора…
Но ни с одной из них ему не было так же волнительно, как сейчас с Дурианной.
Ни одна не заставляла его сердце петь и трепетать так, как она.
Когда последние такты медленного танца растворились в воздухе, Юра слегка отстранился, чтобы заглянуть в глаза Дурианне. На её длинных ресницах застыла влага, будто девушка собиралась заплакать, но при этом её взгляд был полон такой любви и доверия, что это окончательно сбило его с толку.
Он осторожно убрал непослушную прядь волос с её лица, его пальцы слегка дрожали от волнения. Медленно, словно боясь спугнуть момент, он наклонился ближе. Его губы слегка подрагивали в предвкушении. Дурианна, чувствуя его намерения, закрыла глаза, и одинокая слезинка скатилась по её бархатистой щеке.