В саду было изумительно красиво. На замок уже опустилась ночь. Она была прохладной и ясной. Ярко светила полная луна, а звезды на небе перемигивались с разноцветными огоньками гирлянд, которыми были подсвечены дорожки сада. Киф вспомнил про беседку над обрывом реки в дальнем его уголке, которая была отремонтирована перед балом, и ему ужасно захотелось увести туда свою Дюймовочку, увести от всех, оставить для себя одного. Подарить ей эту ночь и себя.
Но, когда он вернулся в залу с твердым намерением осуществить свой план, бал был в самом разгаре. И Авалайн весело отплясывала джигу22 с каким-то долговязым верзилой. Ух, как Кифу это не понравилось! Потом его отвлёк Дживс, тактично напомнив, что он, как хозяин замка, обязан большее внимание уделять гостям, а не только ревниво пялиться на собственную жену (последнее Дживс, конечно же, не говорил, а ехидно подумал про себя – кажется, их план сработал!) Так что, пока Киф добрался до танцевальной карточки жены, он обнаружил, что все её танцы расписаны, кроме последнего, гальярды23, который и так был за ним, как за мужем и хозяином.
Делать было нечего – не стоять же столбом во время бала. И Киф, обречённо вспомнив о своих обязанностях хозяина, стал приглашать на танцы тех, у кого ещё остались пробелы в карточках. Некоторым даже удалось потанцевать с красавцем-графом несколько раз! Кэнди24 так вообще повезло – она танцевала с ним целых три танца (максимальное число, допускаемое приличиями). И бал, который грозил очередной раз обернуться для неё катастрофой, вдруг превратился в огромное счастливое событие. Она была уверена, что, если бы было можно, граф танцевал бы только с ней! Кэнди не была ни красавицей, ни уродиной, ни умницей, ни дурой. Она была просто восторженной простушкой с небольшим приданым, на которое никак не находился охотник… Как граф смотрел на н е ё ! Как улыбался е й! Как ласково его рука поддерживала её за талию! В эйфории впечатлений Кэнди не замечала, что граф то и дело отвлекается, чтобы найти в круговороте танцующих бирюзовое платье жены. Он вообще старался держаться поближе к ней, чтобы уловить взглядом хотя бы отсвет её лучезарной улыбки.
20 – сапфиры такого оттенка называются падпараджа (в переводе с тамильского "цвет восхода солнца"). Они исторически добывались на Шри-Ланке, в Танзании и на Мадакаскаре. Сейчас падпараджи в естественном виде практически не осталось, и камень является одним из самых дорогих драгоценных камней на земле – 3-е место после красного алмаза и грандидьерита, обгоняя в рейтинге стоимости империал и алмаз.
21 – торжественный парный танец, которым обычно открывались балы. В дальнейшем был заменён на полонез, а позже – мазурку.
22 – быстрый старинный британский танец кельтского происхождения.
23 – веселая пляска со снижающимся темпом
24 – в переводе – «леденец»
8
Подарить Авалайн эту божественно-прекрасную ночь у Кифа так и не получилось. Когда они проводили последних гостей, темнота уже начала растворяться предрассветными сумерками. Звёзды поблекли и почти исчезли с небосклона, а они оба так устали, что просто валились с ног и могли заснуть, кажется, прямо здесь, на ступеньках крыльца. Но Киф успел сказать Дживсу, чтобы сад слуги не трогали. И, когда молодые хозяева, наконец, проснулись, в доме всё уже было убрано, и только сад напоминал о вчерашнем празднике.
Киф распорядился Вел собрать в корзинку для пикника самое вкусное из вчерашних блюд и вечером повёл Авалайн в облюбованную им беседку. Момент для стихов, которые Кифу хотелось вчера прочитать жене, был упущен, но зато они мило болтали, вспоминая бал. Причём, говорила в основном Авалайн, в отличие от их поездок, когда говорил Киф, а она была только в роли слушательницы. Теперь же они поменялись местами, поскольку Кифу больше хотелось любоваться женой и вслушиваться в её счастливый голос, чем самому заливаться соловьём (такое с ним было впервые).