Удивительным образом её вчерашнее преображение открыло для него её облик с другой стороны. Он и раньше находил её хорошенькой, а теперь считал так просто красавицей. Может она просто вышла из тени навязчивой красоты кузины Ланы? И в сочетании с её доброй и отзывчивой душой, мягким, но не бесхребетным характером, – всем тем, с чем он познакомился за последние два месяца, она засверкала как бриллиант, начав свой путь в его глазах с обыкновенной стекляшки. А ещё спасибо Урсуле, которая научила за это время Авалайн лёгкому ежедневному макияжу, мягко подчёркивающему достоинства её лица и скрывающему недостатки.
– А ты научишь меня остальным танцам? – лукаво спросила Авалайн. (Кто бы ей сказал два месяца назад, что она будет кокетничать с собственным мужем, – ни в жизнь бы не поверила!)
– Конечно! – обрадовался Киф. – К следующему балу ты у меня все танцы выучишь!
(«К следующему балу! – возликовала Авалайн, – Значит, он не собирается оставлять меня здесь одну!») А вслух сказала, кокетливо вздохнув:
– О, тогда у меня появится надежда потанцевать со своим мужем больше чем два раза!
– Да я глазом не успел моргнуть, как в твоей карточке не оказалось ни одного свободного места! – горячо возразил Киф.
(«Проверял! Проверял!» – мысленно захлопала в ладоши Авалайн)
– Не очень-то ты этому и огорчился! Видела я, как ты весь вечер не отходил от одной красотки! – подколола она мужа, но в глазах её продолжали плясать задорные зеленые смешинки.
(«Она тоже за мной следила!», – подумал Киф и теплая волна радости прокатилась по его телу)
– Бедняжка! В её карточке было почти пусто. Пришлось мне пригласить её хотя бы на дозволенные этикетом три танца.
Авалайн представила себе – каково это сидеть одной на балу, и ей стало ужасно жаль девушку. А ведь вполне возможно, что и она могла быть на её месте. Да она точно также бы сидела в углу одна-одинёшенька, если бы бал проходил в доме маркиза. Ну, разве что сам маркиз пригласил её пару раз ради приличий, а Киф уж точно бы танцевал только с Ланой. И холодная змея ревности заползла в неискушённую душу Авалайн.
Киф увидел, что жена загрустила, и начал развлекать её рассказами о разных забавных сценках, подсмотренных им на балу. Правда, большинство юмористических ремарок было не его авторства. Дело в том, что во время танцев он познакомился с очень интересной женщиной. Чем-то она напоминала ему Лану, только уже более взрослую, опытную, искушённую и успокоившуюся. С ней было чрезвычайно интересно общаться. Кажется, она знала обо всём и обо всех. Твила25 Петти – так её звали, баронесса, вдова барона Генри Петти-Пемброка.
Киф не собирался приписывать себе чужие остроты, просто в голове у него всё перемешалось и от многообразия впечатлений от бала, и от красоты жены, от её чарующего запаха и волшебной улыбки. И от того, что они вот так сидят рядышком, как два влюблённых голубка, едва касаясь друг друга, а еда в корзинке осталась почти не тронутой – так они и не попробовали божественную стряпню Вел. Но им и так хорошо – болтают ни о чём, вместе смеются, подкалывают друг друга…
Постепенно стемнело. Опять зажглись звёзды, а вместе с ними загорелись праздничные гирлянды в саду. Авалайн замолчала, поражённая невообразимой красотой этой картины и оглушённая стоявшей вокруг тишиной. Не слышно уже было ни птичьих голосов – все улетели в тёплые страны, ни жужжания насекомых, лишь шёпот неспешного течения Элмета нарушал эту оглушительную тишину.
Киф почувствовал, что Авалайн начала дрожать от холода и обругал себя, что не догадался захватить с собой пледы. В замок они вернулись держась за руки. У порога спальни Киф поцеловал ручку Авалайн, и они расстались, разойдясь каждый по своим комнатам.
Не смотря на это, экзекуция крапивой была отложена на неопределённый срок.
25 – в переводе – «сумерки»
9
Ночью Кифу приснился ужасный сон. Они с Авалайн опять стояли в церкви, и она упорно говорила ему «нет». Вокруг толпились люди, каждый из которых уговаривал её выйти замуж за Кифа, но она не поддавалась на их уговоры и не хотела ему верить.
– Я убью его на дуэли, если ты не согласишься, – с кровожадной улыбкой цедил сквозь зубы маркиз Грей.
– Он мужчина и должен отвечать за свои поступки, – твёрдо заявляла в ответ Авалайн.
– Меня разлучат с сыном, – плакала Лана.
– А я тебя предупреждала, – парировала его жена, которая ещё не была его женой.
– Смирись, дочь моя, так угодно богу! – вещал падре.
– Бог меня любит, а граф – нет!
– Я буду хранить и почитать тебя в горе и радости, богатстве и бедности, в болезни и здравии…