– Я не верю тебе…
– И правильно делаешь, малышка! – вступал в разговор отец, – В тебе разума больше, чем во всех здесь вместе взятых! Ему нельзя верить, он обязательно подведёт!
– Ты несправедлив к нему, отец! – вставал на защиту брата Ричард, – И не только к нему!
– Да-да, он хороший мальчик, он добрый мальчик! Таким он был в детстве и таким же остался сейчас! – грудью защищала его нянюшка…
– Нет, он меня не любит!
– Да ладно! Наш Киф всех женщин любит. Уж я-то знаю! – подмигивал ему Фил…
И тут Киф, наконец, проснулся. Долго не мог сообразить, где он находится, но потом вспомнил, что Авалайн всё-таки сказала ему «да». И очень обрадовался. Авалайн – его жена… почти жена. Но ведь именно от него зависит, станет ли она его женой во всех смыслах. Если, конечно, простит его интрижку с Ланой. А как он вёл себя по дороге домой? Ведь, не стесняясь, флиртовал (и не только!) с каждой встреченной юбкой! Какое счастье, что Фил не понял его намёков, и он не успел завести интрижку дома. (Благодарить за это надо было Дживса, но Киф об этом не догадывался).
Сам того не замечая, Киф постепенно возвращался к себе прежнему, то есть настоящему, каким он и был на самом деле. Короста циничности, наросшая на нём за время жизни в Лондиниуме, начала трескаться и облетать маленькими кусочками. Тот, столичный повеса и ловелас, никогда бы не понял, какой бриллиант ему достался в лице Авалайн. Он бы уже давно распустил свои павлиньи перья, запудрил мозги велеречивыми разговорами, соблазнил, а потом разбил ей сердце. И уехал. Бросил одну. С лёгкой душой и без единого укора совести.
Но тот, каким он стал сейчас, напрочь забыл о своём плане покинуть жену через два-три месяца и строил совсем другие планы. Как добиться её уважения, доверия и любви? Как сделать е ё счастливой? Как сделать так, чтобы она с а м а захотела родить ему ребёнка, не оглядываясь ни на какое наследство? Вот до каких размышлений уже дошёл легкомысленный и безответственный Киф! Все прежние его, отточенные в светских салонах, приёмчики не годились для Авалайн. Она была в его глазах хрупкой Дюймовочкой, трепетным оленёнком, пугливой ланью. И он был готов терпеть всё, что угодно, и как угодно долго, только бы когда-нибудь услышать от неё: «Я люблю тебя, Киф! Я верю тебе!»
А вот п о ч е м у для него это было так важно, Киф не задумывался.
10
Первое время после бала, так или иначе, его тема всё время возникала в разговорах Кифа и Авалайн. Гуляли ли они по саду, обедали ли за столом или проверяли счета, представленные Фергусом. Какой-нибудь поворот тропинки, поданное на обед блюдо или невинная строчка с сухими цифрами будили вдруг счастливое воспоминание, и обоим хотелось тут же поделиться им друг с другом.
Так, однажды, Киф вспомнил, как его рассмешило предположение Твилы Петти (о ней Киф уже жене рассказал), что он в скором времени станет членом Совета графства25.
– Представляешь, там такие убелённые сединами отцы семейства, и тут я такой захожу, молодой, да ранний!
– Постой-ка! – задумчиво остановила Кифа Авалайн и сосредоточенно нахмурила брови так, что у неё на лбу образовалась маленькая складочка (Киф теперь подмечал любые мелочи в жене, и все они вызывали у него умиление). – Кажется, о чём-то подобном меня спрашивал маркиз Дорсет. Да-да, точно он! Как же он сказал? Что-то типа – не знаю ли я, когда он будет иметь удовольствие увидеть моего мужа на заседании Совета графства.
– «Иметь удовольствие»! – прыснул Киф. – И что же ты ответила?
– «В самое ближайшее время, сэр!» Что я ещё могла ему ответить? Я ведь понятия не имела, о чём он толкует. Но, раз это доставит ему удовольствие, то почему бы не сказать, что оно наступит скоро? Но знаешь, мой ответ, по-моему, ему не очень понравился.
– Вот так, нежеланное «удовольствие»! – расхохотался Киф.
– А ещё о Совете говорил граф Бат.
– Он тоже хотел, чтобы я ему доставил удовольствие?
– Сначала он мне долго и подробно рассказывал, какими важными делами занимается Совет, а потом выразил уверенность, что твоё участие в нём внесёт свежую струю в его работу. Что-то ещё про прогресс, носителем которого ты являешься, поскольку ты долго жил в столице и так далее. Он говорил так витиевато, что я, вообще-то, не очень уверена, что правильно его поняла.
– Бедняжка! Я-то думал, ты веселишься во время танцев, а тебе приходилось вести такие серьёзные разговоры.
– После барона Арундела, который отдавил мне все ноги в первом же танце, эти разговоры не показались мне такими уж ужасными.