– Т-с-с, – зашипела и оттащила Кифа от двери кухни Урсула. – Не порть девочке сюрприз!
– Нянюшка! Я правильно понимаю? Это же будет мой любимый шоколадный пирог? Но, как же? Я думал, что на всём белом свете только мама умеет его готовить!
– Я тебя умоляю! А кто же научил Глэнис печь его, как не Вел?
– Но мы же больше никогда его не ели после того… после того, как мама ушла…
– Её светлость покинула нас, и с ней вместе ушло семейное счастье… Каждый из вас – и Джонатан, и Ричард, и ты, были здесь счастливы, но по-своему, по отдельности, не все вместе. Ты понимаешь, о чем я говорю? А шоколадный пирог был как символ с е м е й н о г о счастья. Её светлость готовила его только сама, никому не разрешала, даже Вел… А сейчас все надеются, что счастье вернётся… Ты же не против, чтобы Вел научила Дюймовочку? – с нотками тревоги спросила Урсула.
Киф порывисто обнял старую нянюшку и сказал:
– Даже если у Авалайн получится несъедобный уголь вместо пирога, я буду говорить, что это самое вкусное лакомство на свете!
Но пирог получился божественным! Он так благоухал из корзинки, что они съели его, не дождавшись улова. Форель тоже не подвела (Киф волновался – поймают ли они что-нибудь в середине октября). И они съели её, ещё дымящуюся, обжигая пальцы и язык, запивая густым тёмным элем. А потом рыбачили просто для удовольствия, отпуская пойманную рыбу обратно в речку. Причём, у Авалайн получалось рыбачить даже лучше, чем у Кифа. Она раскраснелась, раззадорилась и мягко подтрунивала над мужем, который забывал следить за поплавком и то и дело упускал добычу. А Киф уморительно сердился, приказывал рыбе попадаться только на его удочку и сетовал на то, что, в кои веки, так обделён женским вниманием.
За этими милыми чудачествами они не заметили, как потемнело вокруг. И очнулись только тогда, когда небо перерезала яркая вспышка молнии, через мгновение громыхнул гром, который как будто послужил сигналом для открытия невидимых шлюзов, и на землю обрушились потоки воды. Киф схватил Авалайн за руку, и они стремглав, насколько позволяла тут же образовавшаяся под ногами грязь, побежали к замку. Быстро намокнувшие и ставшие неподъёмно тяжелыми пледы пришлось по дороге сбросить, и в приёмную залу они ворвались без единой сухой нитки. Но счастливыми!
Киф залпом выпил целый стакан бренди, а Авалайн ограничилась чаем. Потом они молча сидели у камина. Киф грел у огня ноги, наблюдая, как Авалайн сушит свои длинные волосы. Он с удивлением обнаружил, что волосы жены ниспадают мягкими плавными волнами, а на шее завиваются мелкими колечками. Представил – каково это будет лежать в постели, накрытым ими, как одеялом, и ему стало жарко отнюдь не от пламени камина…
13
Ночью Киф проснулся от стонов, доносящихся из спальни жены. И вначале вообразил, что ей снится эротический сон с его участием (по крайней мере, он на это надеялся!) Но стоны звучали как-то уж слишком жалобно, и Киф заволновался. Тихонько открыл дверь в смежную комнату и подошёл к кровати жены. Следующей его мыслью было то, что ей просто снится плохой сон. Но, когда он подошёл ещё ближе, и дотронулся до её руки, сомнений не осталось – Авалайн была горячее пламени в камине. Она заболела и, к тому же, металась в беспамятстве.
Киф поднял на ноги весь дом. Вел прибежала со льдом из погреба. Урсула заварила какие-то травы. Горничные обмахивали бедняжку веерами. Но ничего не помогало. Тогда Киф вызвал к себе Фила и велел мчаться в Камолун26 к баронессе Твиле Петти, которая подскажет ему, где найти толкового врача.
Потом Киф выгнал всех из спальни жены, оставив только двух горничных. Одна меняла холодный компресс на лбу Авалайн, вторая обмахивала веером. А сам взял её горящую ладошку в свои руки и начал молиться. Молиться о том, чтобы бог не забирал её у него.
Уже второй раз за сутки Авалайн напомнила ему маму. Первый раз за приготовлением шоколадного пирога, а второй раз сейчас. Он слишком хорошо помнил, как они втроём с братьями сидели у её постели, Джонатан держал маму за руку… И слишком хорошо знал, чем это закончилось… А где в это время был отец? Его присутствия Киф не помнил. Перед смертью мама ненадолго очнулась. Она поцеловала первым его. Погладила по голове и попросила принести ей холодной воды. А, когда он вернулся с наполовину расплёсканным от торопливого бега стаканом, всё было кончено…
Сколько прошло времени, прежде чем за окном раздался долгожданный стук копыт, Киф не знал, но главное, что Авалайн была жива и даже стала немного спокойнее. Только было ли это хорошим знаком?