Герцог встретил младшего сына прохладно, если не сказать – холодно. Молча выслушал сбивчивые объяснения Кифа по поводу обстоятельств, приведших к скоропалительной женитьбе, и, выдержав томительную паузу, сказал:
– К сожалению, не в моей власти изменить то обстоятельство, что со временем В ы будете носить титул герцога Роудон-Гастингса. А потому Вы можете поступать и сейчас, и впредь, так, как Вам заблагорассудится!
Кифу ничего не оставалось делать, как принять этот ответ за родительское благословление не только на брак, но и на все свои последующие шаги.
– Благодарю за доброту, Ваша светлость13! – с горечью произнёс сын и с поклоном удалился.
Почему его так не любил, почти ненавидел, отец, при той безграничной любви, которую питал к старшему сыну и такой же безграничной терпимости, с которой относился к выходкам среднего сына, для Кифа, видимо, навсегда останется загадкой. Загадкой, сидевшей острой занозой в его сердце, и заставлявшей неистово искать любовь в окружающих людях, всех подряд, может быть, с которыми он встретился случайно лишь однажды в жизни и больше никогда их не увидит…
В конце разговора Киф задал жене вопрос, который он считал значительно более важным, чем какие-то хозяйственные мелочи е г о родового имения: помнит ли она, что может лишиться с о б с т в е н н о г о наследства, если не родит ребёнка в течение ближайших двух лет? Его, конечно, совсем не волновало чужое наследство, просто, в такой завуалированной форме, он пытался выяснить: намерена ли его жена в ближайшее время исполнять свой супружеский долг? Случайные связи придорожных гостиниц закончились, заводить интрижки в замке было как-то не с руки при молодой жене (хотя, обе дочки Урсулы были очень даже ничего, этакие свежеиспеченные пышечки!) и проблема воздержания вставала в полный рост.
Ответ Авалайн вызывал, конечно, уважение, но проблему, отнюдь, не решал: никакое наследство не заставит её заниматься любовью без любви! И как, скажите на милость, он выдержит отведенные для соблюдения приличий эти два месяца? Не говоря уже о трёх!..
Авалайн же значительно больше взволновали планы мужа через два-три месяца вернуться в Лондиниум. Он ей, правда, предоставил право выбора: поехать с ним или остаться здесь. Но чем больше она размышляла, тем больше была уверена, что и вся их поездка сюда была задумана для того, чтобы оставить её в имении. В этом её убеждало не только смущение, с которым говорил об этом муж, но и здравый смысл: ну что делать такому легкомысленному денди в глуши? Вдали от светских развлечений, огромных возможностей для флирта и пустого времяпрепровождения? Не заниматься же скучными хозяйственными делами?! И срок в два-три месяца понятен: и приличия соблюдены, и маркиз за это время вылечится и, дай бог, покинет столицу. За последнее, правда, Киф зря переживал: ещё в середине их поездки Авалайн догнало письмо Ланы, в котором она сообщала, что они с мужем покидают столицу, и долечиваться он будет в их имении на побережье Кернившира.
Письмо кузины сильно рассердило Авалайн. Лана писала, как ни в чём не бывало, как будто это и не из-за её легкомысленных поступков Авалайн оказалась замужем за пустословом и повесой, и едет сейчас в неизвестность, порвав все ниточки с тем немногим, что ей было дорого в жизни! Кузина писала о своих радостных ожиданиях от предстоящей жизни у моря, о том, как благотворно солёный воздух подействует на здоровье мужа и как окрепнет среди природы организм Аллена. А ещё интересовалась, как себя чувствует кузина в роли ж е н ы ? Ух, как хотелось Авалайн порвать письмо на мелкие кусочки и швырнуть в лицо Ланы! Но… сделать это было не возможно, и Авалайн ограничилась коротким сухим ответом. Лана тут же поняла настроение кузины, и следующее её письмо было полно нежности и умоляющих слов о прощении. Авалайн подумала о том, что, по сути, Лана – её единственная кровная родня, и дальше переписка уже вошла в спокойное доброжелательное русло.
Родня роднёй, но посоветоваться о своём судьбоносном выборе Авалайн решила не с Ланой, а с Урсулой. Она не стала, конечно, спрашивать в лоб: оставаться ли ей в замке или уехать с мужем в Лондиниум, а просто честно поделилась с ней своими затруднениями, поскольку к роли хозяйки большого дома её не готовили, и она совершенно не представляет, как подступиться ни к кухне, ни к управлению прислугой. Добрая женщина аж прослезилась от такого доверия, живо вспомнив те времена, когда к ней так же приходила за советом молодая герцогиня Глэнис14, мать Кифа.