— Итак, все в сборе? — спросила Джессика, оглядев нашу небольшую толпу.
— А где Роджерс? — после того, как я озвучила этот вопрос, у меня возникло непреодолимое желание зашить себе рот.
— Он в машине с… — Джейсон откашлялся, так и не договорив.
Черт подери. Зак не один?
Я повернула голову в сторону внедорожника, но расстояние было достаточно большим, поэтому я не смогла разглядеть его. Да и окна были тонированными.
— Отлично. Тогда в путь, друзья, — подытожила Джесс.
Нашим единственным транспортом был внедорожник Зака. Когда мы подошли к нему, и Джесс потянула на себя заднюю правую дверцу, то застыла от неожиданности. Я врезалась в ее спину, и моя челюсть отвисла, когда я увидела знойную, длинноволосую брюнетку, прижавшуюся к спинке кресла перед собой. Она обвивала загорелыми руками шею Зака и что-то шептала ему на ухо. А он улыбался.
Твою мать.
Брюнетка, хихикая, отклонилась от Зака и рухнула на сидение своей задницей, обтянутой небесно-голубой тканью платья, которое просто чертовски хорошо контрастировало с ее темно-смуглой кожей. Вот сучка.
Зак Роджерс тоже пришел не один.
Чудесно.
Я не могла пошевелиться. Стояла за спиной Джессики и пялилась на эту брюнетку, которая откинула прямые, черные волосы назад и обвела нас надменным взглядом а-ля: «Ну вы и швабры безвкусные».
— Привет, — девушка открыла свой рот, обведенный ярко-розовой помадой шлюхи.
Кто-нибудь, дайте мне веревку, чтобы я смогла повеситься от ее скрипучего писклявого голоса. Ей что, стринги в задницу впились? Хотя сомневаюсь, что на ней вообще есть нижнее белье. Судя по тому, как выпирали ее соски…
— Господи, — пробормотала я, отводя взгляд в сторону.
— Привет, — сказала Джессика. — Эээ…?
— Стефани, — ответила брюнетка.
Жесть. И имя, как у шлюхи.
Нет. Это не ревность. Вовсе нет.
— Привет, Стефани, — Джесс подалась вперед, чтобы залезть во внедорожник.
Мне хотелось развернуться и уйти, но я последовала примеру подруги и села в автомобиль вслед за ней. Пришлось потесниться, чтобы освободить место Блейку. Джейсон громко захлопнул за нами дверцу и занял сидение рядом с Заком, который смотрел на нас через прямоугольное зеркальце, но я игнорировала его, полностью сосредоточившись на брюнетке по имени Стефани.
Я, совершенно не стесняясь, разглядывала ее и пыталась найти сходства с той девушкой на фото, которую Зак держал за руку.
Это не она.
Когда я горько ухмыльнулась, Джесс повернула голову в мою сторону. Она едва заметно кивнула подбородком, как бы спрашивая, почему я смеюсь. Я лишь покачала головой.
Почему я смеюсь?
Потому что Зак Роджерс нисколько не изменился. Потому что он по-прежнему менял девушек, как перчатки, и я не стала той единственной, которая сумела оттопить лед в его замерзшем сердце. Я никогда не была Той Самой девушкой, ради которой он смог бы измениться.
Эта мысль превратилась в огромный ком и застряла в горле, не позволяя воздуху поступать в легкие. Мои конечности стали неметь от нехватки кислорода, но я не двигалась и не дышала, не в силах справиться с внезапно навалившейся апатией, захватившей даже самые недоступные и отдаленные участки моего сознания.
Я медленно перевела глаза вперед, на зеркальце, в котором поймала взгляд Зака. Меня обдуло яростным жаром, и окаменевшие ладони стали влажными. Воспоминание бурным потоком влились в голову, и я не успела собраться, чтобы противостоять им.
«Мне нужна ты. Целиком» проносились эхом его слова в моем сознании.
Ложь.
«Я могу любить. И я хочу подарить тебе эту любовь».
Ложь. Ложь. Ложь.
Я была Дурой с большой буквы, если надеялась, будто наше расставание что-то надломило в нем. Но я клянусь… я видела, как тяжело ему было говорить, что между нами все кончено.
Получается, я лгала себе и в этом тоже?
Моргнув пару раз, я опустила взгляд к своим рукам, покоившимся на коленях, и очень медленно втянула в себя теплый воздух, обжигающей волной прошедший через все тело, затронув каждый нерв.
— Поехали? — прочистив горло и взглянув на Джейсона, спросил Зак.
Джейсон в свою очередь обернулся к нам. Улыбнувшись, он кивнул.
Этот вечер предстоял быть очень долгим и невероятно веселым.
А еще в мои планы определенно входило написаться до потери сознания.