Но сейчас, в эту минуту, в эту секунду мне было плевать на это. Я старалась получить максимальное удовольствие от разливающейся по венам эйфории. Я старалась не сдерживать себя ни в чем. Я освободила себя от внутренних оков и просто делала то, что хотела.
Для начала я присоединилась к танцу какой-то сумасбродной блондинки, снявшей с себя топ и оставшейся в одном лифчике. Она была жутко пьяна, как я, и собиралась снять еще и лифчик, но за нее это сделала я.
Я.
Избавила от этой детали нижнего белья совершенно незнакомую мне девушку.
Боже, если я буду помнить это на следующий день, то сгорю от стыда.
И я не просто сняла его. Я сняла его своими зубами. А потом начала скакать с чужим лифчиком во рту, как победительница. Блондинка была вовсе не против. Она ликовала вместе со мной. Я чувствовала невероятное, бодрящее удовольствие оттого, что нам аплодировали, нам свистели, нами восхищались. Атмосфера подталкивала нас совершать безумные вещи. Музыка творила чудеса с нашими телами и сердцами. Все это просто чертовски сводило с ума.
Джессики не было рядом, потому что если бы она видела, что я творю, то попыталась бы остановить меня.
Вдруг я почувствовала чьи-то руки на своей талии.
— Тебе лучше остановиться, если ты не хочешь свести здесь с ума всех парней своим умопомрачительным танцем, — услышала я тихий голос Зака у своего уха.
Это были его руки на моей талии.
Алкоголь подавил здравый смысл, поэтому я позволила ему обнимать себя, прижимать к своей твердой груди, и где-то очень-очень глубоко я понимала, что это неправильно.
— Тебе-то какое дело? — дерзко ответила я, но, тем не менее, не оттолкнула от себя Зака.
Он не ответил и лишь сильнее прижал меня к себе. А потом начал медленно и плавно покачиваться, следуя нарастающему темпу следующей композиции The Weekend «Wicked Games» (HugLife Remix).
Ладонь Зака двинулась вверх, накрыв мой живот. Большой палец осторожно коснулся правого нижнего ребра, и я задрожала. От его прикосновения тысячи иголок вонзились в мое тело, и я резко вобрала в себя воздух.
— Что ты делаешь? — шепотом спросила я.
— Разве тебе не нравится? — хрипло ответил Зак.
Он целовался с другой у меня на глазах час назад. Он бросил меня. Он не должен трогать меня.
А я не должна позволять ему делать это.
Но собраться сейчас, когда раскаленный воздух пропитался страстью молодых тел, когда мой разум отуманился от виски, и руки Зака Роджерса прижимали меня к своей груди, было невозможно.
Когда басы композиции разорвали огромные колонки, окружившие площадь «The Farm Bureau Insurance», я потерялась в музыке. Я растворилась в объятиях Зака, забыв о том, что когда-то нас воротило от вида друг друга, но после этого мы встречались, влюбились, расстались… вновь встретились спустя десять месяцев в маленьком, неизвестном кафе «Голд», где паршивое кофе и вкуснейшая пицца, которую я когда-либо ела в своей жизни. Я перенеслась во времени и пространстве, все еще как никогда ясно ощущая сильные, теплые руки на своей талии. Я просто наслаждалась танцем с человеком, который разбил мне сердце и растоптал его в грязи. Я терлась своей задницей о его твердеющую эрекцию. Я заставляла Зака Роджерса сходить с ума от наслаждения. Его руки исследовали мое тело через ткань одежды, и я кусала губы от того, какие эмоции пробуждали во мне эти прикосновения.
Я была чертовски пьяна. Зак Роджерс нисколько не отставал.
Но я по-прежнему и предельно ясно чувствовала пульсирующую боль в груди. Эта боль спускала меня с небес на землю. Нет. Она швыряла меня, помогая не поддаваться нахлынувшим чувствам и не терять последние капли здравого рассудка.
— Это сводит меня с ума, — шепот Зака проник внутрь меня вместе с жарким воздухом, и распространился, заполнив каждую клеточку.
Он лгал.
Я была уверена в этом.
Он был пьян, и мог наговорить все, что угодно.
— Где твоя подружка? — спросила я, продолжая двигаться вместе с ним.
— Плевать на Стефани, — с этими словами Зак резко развернул меня к себе лицом и переместил свои руки на мои щеки. Я вздрогнула, но заставила себя сохранять спокойствие.
Если он поцелует меня, то…
— Этой ночью я хотел трахнуть ее, — медленно заговорил Зак, сжимая мое лицо своими теплыми, мягкими ладонями. — Я хотел сделать с ее телом много вещей, во всех позах, — он наклонился вперед. В его глазах сверкали искры, стремительно разжигавшие внутри меня яростное пламя. — Я хотел заставить ее умереть от наслаждения.
— Зачем ты говоришь мне это? — нет, мне не было больно. Я просто не понимала его.
Я никогда не понимала Зака Роджерса. Когда мне казалось, что я близка к разгадке его души, то терпела поражение и возвращалась на несколько шагов назад.