Глава XLI Блокноты в микроволновке
Во всех книжках про волшебство, куда ни глянь, пишут: нельзя только на магию полагаться, будь, в конце концов, человеком! А зачем, спрашивается, все эти человеческие глупости? Колдовство на то и колдовство, чтоб на полную катушку жить! Чего, скажете, не заслужили? Ага, а типа нечисть всякую по первому зову идти рубить — это так, каждый дурак сможет! Собственно, откуда такие мысли. К ресторану-то мы телепортнулись. А обратно? Нет бы прямо к дверям родного дома, чтоб по холодрыге не бегать — у нас и ноябрь, считай, уже зима; вместо этого — в школьный двор, откуда, собственно, и начинался путь. К тому же, почти сразу у Стеллы зазвенел мобильник: — А?.. Да — да… Прости, Светик! Пора, Родина зовёт и всё такое! И тотчас исчезла, усвистела куда-то по своим делам, какие могут быть только у красотки; наверняка будет где-нибудь кривляться перед камерой, раздавать автографы, интервью и заниматься всем тем, чем, по мнению бабули, должна заниматься в будущем я. А почему бы и нет? Может, я актрисой буду, самой настоящей, а не как со школьными утренниками. — Актрисой? В самом деле? Как всегда, крайне вовремя вспоминается: колдуны читают мысли ничуть не хуже ведьм. Если не лучше. Ну, раз уж спалилась, будем выруливать: — А почему нет? Как Стелла… — Стелла довольно легкомысленна. И, что толку отмахиваться, иногда глуповата. Ты ведь думала о том, что она больше похожа на тёмную колдунью, верно? Вот так хочешь отпираться, а не получается. Я кивнула: — Я из — за глаз подумала… — Не думаю, что дело только в глазах. Скорее, ты почувствовала, сколько отрицательных эмоций она случайно создала своим колдовством. И сделала правильные выводы. Признаться, мне никогда не нравилось обсуждать людей у них за спиной. Подло это как-то, даже не подло, а подленько: втихаря, прикрыв рот ладошкой… С другой стороны, чего поделаешь, если у Стеллы и правда с логикой перебои? И Светозару возражать как-то неохота. Как всегда, лучший выход — молчать, просто молчать. И головой дёргать иногда, типа то ли киваешь, то ли наоборот. Глядишь, и правда за умную сойду. — Что плохого в том, чтобы называть вещи своими именами? Для актрисы немного глупости — полезное качество. Умные люди отстаивают своё мнение, спорят… глупый же человек — глина. Из неё при должном умении можно вылепить что угодно. Так вот в чём дело! Дошло до жирафа, называется, на третьи сутки. Хотя стоп, это что же получается — Светозар меня умной считает? Точно, считает, а иначе с чего бы удивился, что я хочу пойти в актрисы. Щёки уже перманентно — под цвет водолазки. Ладно, сделаем вид, что это всё от холода. Светозар остановился и посмотрел на меня — внимательно так. То ли опять мысли читает, то ли спросить о чём хочет; а может, у меня грязь на лице? Я успела потереть кулаком лоб, нос и щёки, когда услышала: — Ты никогда не хотела стать художницей? Довольно жутко, когда тебя читают, не уточняя даже, хочешь ты этого или нет; но такие-то сведения откуда? И спрашивает, будто уже ответ знает. Хотела, было дело, лет так до одиннадцати. С детства калякала где придётся: на обоях, на ладонях, вечно вся в чернилах бегала. Как подросла, извела не один блокнот. И всё время, сколько себя помню, слушала бухтёж бабы Светы. Нет, с обоями понятно, да и с ладонями тоже; а вот с блокнотами — тут врождённая вредность. «Не годится», и криво как-то, и ручки-то у тебя из пятой точки, и вообще, хорошего художника из тебя не выйдет, а плохие пьяницами делаются, наркоманами и под забором подыхают. Плохие художники типа Ван Гога дружно посыпали голову пеплом, не иначе. Мама ещё худо — бедно помогала, пропихивала меня, где могла, даже в художественную школу водила. А в одиннадцать лет был откровенный разговор с бабой Светой. Она так и сказала: ладно бы драмкружок какой, к театральному училищу готовиться, а так — баловство, деньги на ветер. Хочешь, мол, в художницы — докажи, тут как раз районный конкурс, шестьдесят лет победе над фашизмом. Конкурс я не выиграла, но на призовое, третье место попала. У меня даже интервью брали, вопросы стандартные — как звать, что вдохновило, кто надоумил поучаствовать, и тому подобное. По телику показывали! Домой я ехала победительницей, всё предвкушала, как бабка признает неправоту. Ага, щас. Кушайте, да смотрите, зубы не обломайте. Посмотрела — посмотрела драгоценная Светлана Николаевна на моё третье место, да и выдала сквозь сжатые зубы: — Ну — ну, третье место в стиле баттерфляй!