– Привет. Думала, – лицо ее было так близко, что я чувствовал дыхание на коже, – ты не решишься.
Она поцеловала меня в губы.
– Не волнуйся, – сказала Ева после, – тебе там понравится.
Внезапный поцелуй обрадовал и ободрил меня. Напряжение спало, а перспектива посетить старый темный корпус казалась уже не такой жуткой.
– Облачно сегодня, – сказал я, паркуя машину поодаль от заброшки, – луны совсем не видно.
– Ничего. Может, еще выглянет, – равнодушно проговорила Ева.
Большое П-образное здание общаги, высилось над заросшим двором во все свои шесть этажей. Оконные проемы раскрылись наружу, обнажая тьму внутренних помещений.
Я сунул фонарь под мышку, вытер влажные ладони о джинсы. По нутру мерзким слизнем ползало чувство тревоги. Я обернулся. Ева, как ни в чем не бывало, прошла вперед.
– Держись следом, – обернулась она, и уверенно, но аккуратно направилась к зданию. Световое пятно ее маленького фонарика скакало по облупленным стенам, заглядывая время от времени, в окна.
– Давай я первый, – уверенно спросил я, когда мы приблизились к жерлу входа, – вдруг конструкция ветхая? А я гляну.
Ева отступила на пару шагов, быстро осветила стену, карниз, дверной косяк.
– Трещин нет, – блеснула в темноте ее улыбка, – пойдем спокойно.
С каждым этажом беспокойство нарастало. Я потрогал лоб. Мокрый. Поправил влажные волосы. Футболка неприятно липла к вспотевшей спине. Сконцентрировавшись на свете фонарика, я заметил, что беспокойство поутихло, и держать себя в руках стало проще. Это немного воодушевило меня.
Мы поднялись на пятый этаж, вышли в коридор. Именно здесь начался пожар. Серые стены, кое-где почернели и облупились. Дверные проемы обуглились и в темноте походили на кусочки вырванного из реальности пространства. Пахло сырой гарью.
– Аккуратно. Видишь?
Ева повела лучом фонарика, направила свет под лестницу. Длинная трещина бежала по ступеням.
– Давай, я первая, а ты за мной. Пойдем вместе – лестница может не выдержать.
– Давай сначала я.
– Хочешь, чтобы лестница рухнула сразу? Ты весишь в два раза больше меня!
– Она и так может рухнуть.
– Я понимаю, что ты мужчина, и чувствуешь ответственность за девушку. Но в таких делах я опытнее. Так что, пожалуйста, слушай меня.
Я ничего не ответил. Только пожал плечами, и сделал жест: «Иди, мол».
Шаг, еще шаг, и вот, Ева исчезла в лестничном пролете. Я видел только свет, дрожащий на стенах. Слышал робкий звук ее шагов, редкий скрип половицы. Когда все затихло, я аккуратно взошел на первую ступень.
Внезапный глухой удар по полу донесся с верхнего этажа. Женский стон. Луч фонаря упал, судорожно затрясся у низа стен. Что-то, сначала медленнее, но быстрее и быстрее заволоклось по полу. Наконец, раздался громкий дробный топот. Я испугался за Еву.
– Ева? – крикнул я, – что там у тебя? Все хорошо?
Тишина запечатала уши. Казалось, целую вечность я ждал ответа.
– Витя! П-о-м-о-г-и-и, – крик Евы огорошил меня. Адреналин запустил древний инстинкт в голове, и я, как-то естественно, отбросив мысли и эмоции, взметнулся по лестнице.
Внезапно левая нога провалилась, я больно ударился грудью о последнюю ступень пролета. Тело повисло, отколотый кирпич вонзился в ладони. Загрохотало. Я почувствовал, что известковая пыль лезет в глаза и нос. Подтянулся, нашел опору и выбрался в коридор.
Пару секунд отдышался, подобрал Фонарь Евы. Мой, выроненный при падении, освещал нижний этаж. Обломки лестницы серой кучей лежали на полу. В холодном свете фонаря серебром мерцали облака пыли.
Я отдышался, тихо выругался, оглянулся. Евы не было видно. «Ева?» – позвал я. Нет ответа.
Медленно ступая, я двинулся вперед. Сердце бешено барабанило о грудную клетку.
– Ева?
Под ногами что-то мерзко хлюпнуло. Что это? Направил фонарь. Пятно крови. Смешанное с осыпавшейся штукатуркой, оно превратилось в грязь, но выглядело совсем свежим.
– Ева?! – крикнул я.
– Помогите! – Ослабший голос Евы, – помоги мне, Витя. У меня кровь! Больно!
– Я сейчас! Где ты?
Я побежал на звук. Судорожно соображая, думал: «Что могло случиться? Нужно как-нибудь оказать первую помощь. А какая может быть опасность? Как выбраться?» Лестница обвалилась. Но есть еще одна, в левом крыле. Нужно скорее найти Еву, и убираться отсюда, к чертовой матери.
– Ева! Говори со мной!
– Витя! Больно!
Ее голос звучал странно. Эта мысль ледяным холодом прокатилась по телу.
– Ева!
– У меня кровь!
Здесь! Следующая комната налево!
Я быстро заглянул в помещение. Кровать, старый шкаф. Пустая оконная рама. Евы не было.