«Ну и пусть, пусть, раз я никому не нужна, то и мне никто не нужен, — глотая злые слезы, в отчаянье думала Ясмина, — после того, как все закончится, уеду к деду в княжество, чтобы не мешать никому, чтобы все забыли меня. Или уйду в монастырь, самый строгий и жестокий. Похоже, только там мое место — замаливать грехи и праведным трудом исправляться».
Аруан не появился и вечером, отца тоже не было. Ясмина, уже настроенная уйти из этого дома, забеспокоилась — ей придется еще задержаться здесь?
Наконец, когда она уже собралась раздеться и ложиться спать, в ее комнату постучали. Ясмина быстро открыла дверь.
— Папа, — облегченно выдохнула она, прижимаясь к груди отца.
— Милая, — обнял ее отец.
— Ты пришел забрать меня? — глухо спросила она, уткнувшись лицом в сюртук отца.
— Да, я пришел за тобой, — ответил он, отодвигая от себя и вглядываясь в ее лицо. — А почему глазки опухшие? Ты плакала?
— Думаешь, у меня мало повода для этого? — усмехнулась безрадостно Ясмина. — Так ты за мной? У меня уже собраны все вещи и, прошу, уведи меня отсюда скорее.
— Что-то случилось? Тебе же здесь нравилось? — нахмурился отец. — Аруан обидел тебя?
— Нет-нет, просто он высказался, что я не для него и чтобы я забыла о нем думать, — Ясмина не решилась рассказать отцу все о вчерашнем вечере, зная его горячий нрав.
— Правильно! — согласно кивнул Амьер. — Да, он помог тебе, но я сполна рассчитался с ним за это, помог стать региром.
— Рассчитался? — онемевшими губами спросила сникшая Ясмина. — Так вот почему…
У нее чуть не вырвалось — Аруан оттолкнул ее потому, что уже не нуждался в ней — ее отец сделал то, что ему надо было.
— Что? Было еще что-то между вами? — насторожился отец.
Несколько недель назад она бы обязательно пожаловалась отцу на того, кто обидел ее, чтобы он наказал того.
— Нет-нет, ничего больше не было, — поспешно ответила она. — Аруан получил за мое спасение то, что хотел, но не мог получить без твоей помощи?
— Нет, он ничего не просил за тебя и не собирался становиться региром. Как я понял, его все устраивало, как было. Но я уговорил его, привел доводы, что региром Дома Лунного ветра лучше стать ему. Тот, кто был, не совсем справлялся.
У Ясмины после слов отца немного отлегло от сердца.
— Понятно. Что ж, сейчас возьмем саквояжи…
— Не надо вещей, — остановил отец, — я заберу их потом. С баулами я не смогу взять тебя на руки, чтобы провести сквозь «зеркало».
— Тогда пойдем, я готова.
Отец привел ее сквозь «зеркало» в свой Департамент, а оттуда они поехали домой. По пути отец сообщил, что прошел суд, и ей изменили приговор, но расскажет он все подробно в более удобной обстановке.
Не успела Ясмина у ворот спрыгнуть с помощью отца с подножки кареты, как увидела бежавшую к ним мать.
— Доченька, девочка моя бедовая, — рыдая, обняла ее мать.
Ясмина в ответ прижалась к матери и тоже заплакала.
— Ну-ну, хватит, — топтался рядом с ними отец, — пойдемте в дом.
Мать и дочь в обнимку направились к крыльцу. Как только они вошли в дом, их встретили братья и сестра. Кловис и Альга кинулись обнимать Ясмину, Айтал стоял в стороне и смотрел на сестру больными глазами. Ясмина бросила на него взгляд, но не стала ничего говорить.
Всей гурьбой они направились в столовую. За столом мать подкладывала вкусные кусочки Ясмине, но у нее не было аппетита, остальные тоже почти не ели. Все расспрашивали Ясмину о том, что с ней случилось. Она скупо рассказывала, не вдаваясь в подробности. При упоминании Аруана, мать бросила странный взгляд на отца. Альга тяжело вздыхала, слушая сестру, охала и ахала. Кловис хмурился и скрипел от злости зубами. Айтал сидел неподвижно бледный до синевы и казалось не дышал, Ясмина даже подумала: он сейчас потеряет сознание.
— Ну, все, достаточно, — отец веско оборвал Кловиса, задавшего очередной вопрос, — Ясмина устала. И я вижу, ей все это неприятно и тяжело вспоминать. Да и время позднее, пора всем уже разойтись по кроватям.
— Папа, когда мы ехали домой, ты обещал рассказать, что меня ждет, — напомнила Ясмина.
— Может, отложим до утра?
— Нет, я хочу узнать о своей участи сейчас.
— Ну, что же, — вздохнул отец, вставая, — пойдем в твою комнату.
Все тоже поднялись. Мать обняла Ясмину, поцеловала ее, шепнув, что позже придет пожелать ей спокойно ночи.
Войдя в свою комнату, Ясмина обошла ее всю, касаясь вещей, трогая, переставляя безделушки, расставленные на всех поверхностях. Здесь все было так, как она запомнила, уходя. И даже книга, забытая на широком подоконнике, была открыта на той же самой странице. Покидая эту комнату вместе с Айталом, она думала, что уже никогда не вернется сюда. И сейчас ей казалось, что прошло много времени, как минимум года, а не несколько недель. Казалось, что целая жизнь позади.