Она остановилась и развернулась лицом к нему.
— Мы не виделись три года, — так же тихо ответила Ясмина, — за это время много произошло, но я не смогла забыть тебя.
Аруан сделал пару шагов к Ясмине, она отступила к стене.
— Мне очень жаль, что я тогда… так поступил с тобой, прости меня, — произнес он, сделав еще один шаг, теперь он нависал над Ясминой, прижавшейся спиной к стене.
— Я… тогда… три года назад уже все простила тебе, — прошептала она, подняв голову и глядя прямо в его глаза.
— Я… боялся… что ты не захочешь видеть меня. Но там… возле кондитерской… мне показалось, что ты будешь не против, если я снова появлюсь в твоей жизни.
— Тебе не показалось.
Где-то в глубине дома что-то грохнуло и Аруан, опомнившись, отступил от Ясмины.
— Прости, я не должен…
— Пока да, не должен, — согласилась Ясмина, — иначе нам запретят встречаться.
— Я приеду через два дня.
— Я буду с нетерпением ждать тебя к обеду, — сказала она, разворачиваясь, чтобы продолжить путь до холла. — Но не буду больше терпеть, если ты опять станешь разговаривать с бабулей о том, что было когда-то. Мне это неинтересно.
В ответ она услышала тихий смешок Аруана.
Попрощавшись с Аруаном у дверей, Ясмина вернулась в гостиную к жене деда.
— Проводила? — подозрительно оглядев внучку, спросила та.
Ясмина села на диван и обняв жену деда, поцеловала ее в щеку.
— Бабуля, ты просто прелесть, — улыбаясь, произнесла Ясмина.
— Ясмина, очень тебя прошу, будь благоразумной, не совершай глупостей.
— Да-да, я буду благоразумной, — перестав улыбаться, ответила Ясмина. — Глупостей в моей жизни и так достаточно было. Из-за этого пострадали неповинные ни в чем… А мне очень больно пришлось расплачиваться.
— Ох! — покачала головой бабушка.
— Теперь все будет хорошо, — заверила Ясмина.
Глава 40
После обеда приехал дед, он выразил свое недовольство визитом Аруана, проворчав, что пусть его привечают в доме зятя в Пустоши, затем посокрушался тому, что Аруан был когда-то замечательным, добрым мальчиком, заботливым другом для его дочери, но волеронская дурная кровь взяла свое. Жена деда еле-еле успокоила разворчавшегося мужа.
Но день на этом не закончился, вечером, когда семья собралась на ужин, появился Фолкет. Он привез для жены деда какие-то луковицы экзотических цветов, чем очень угодил, так как та была знатным цветоводом. Деда одарил странным прибором для счета, привезенным из дальних стран, чем удивил, но не подкупил его. А Ясмине он протянул набор гребней невероятной красоты. Она собиралась резко отказаться, но бабушка, подмасленная необычным подарком, не слушая возражений внучки, забрала шкатулку, заверив Фолкета, что Ясмина потом, рассмотрев такую красоту, примет с радостью подарок. Но Ясмина фыркнула на это, ответив, что дарит эти гребни бабушке.
Фолкета, конечно же, оставили на ужин и даже предложили переночевать. Но он, увидев возмущенный взгляд Ясмины, брошенный на жену деда, отказался от предложения, но на ужин остался, и попросил прощения у Ясмины, что не был несколько дней, так как его отвлекли дела. На что Ясмина незамедлительно ответила, что даже не заметила его отсутствия.
За столом Фолкет интересно и увлеченно рассказывал о своих путешествиях, Ясмина даже заслушалась, как, впрочем, и дед с бабушкой. В разговоре дед зачем-то к неудовольствию Ясмины упомянул вскользь, что сегодня здесь был Аруан Клартэ. Весь запал Фолкета враз пропал, он помрачнел и уже вяло продолжил рассказывать о странах, где побывал.
После ужина Фолкет, с разрешения деда, намеревался продолжить общение с Ясминой уже наедине, но она, отговорившись плохим самочувствием, собралась уйти к себе в комнату. Фолкет, к удивлению Ясмины, встревожился, попытался уговорить деда вызвать врача. Но Ясмина успокоила его, сказав, что она просто устала, у нее немного болит голова, а лекарь ей не нужен. Тогда Фолкет, поняв намек, откланялся.
Перед сном, когда Ясмина уже лежала в кровати, к ней пришла бабушка, принесла шкатулку с гребнями, Ясмина опять предложила ей забрать их себе. Но та с раздраженным стуком поставила шкатулку на туалетный столик и ответила, что это ей принесли в подарок, а свой она уже получила.
— Бабуля, ты просто не понимаешь, — сказала Ясмина, — я ничего не хочу брать от него.
— Могла бы и взять, это безобидный же подарок, он ни к чему тебя не обязывает, — укорила жена деда, присаживаясь на кровать к Ясмине.
— Я в этом не уверена, — скривилась та, — в следующий раз он принесет что-то другое, затем еще и еще. И в конце я окажусь ему должной.