Впрочем, я был готов к Его гневу, когда он обрушился на меня. Позвольте мне дать вам совет: никогда, никогда не думайте, что готовы к гневу Божию. Все произошло так быстро. Согласно Древнему Времени, все событие вообще не заняло хоть сколько-нибудь времени. Действительно, оно совсем не заняло времени. Вдруг Он явился перед нами. Нами. Мы ничего не замечали до тех пор, пока не стали тусоваться группой. Я знал, игра началась. Он сам не сказал ничего. Он прислал Михаила.
— Слишком поздно, чтобы передумать, — сказал я.
— Слишком поздно, чтобы передумать, — согласился Михаил. — Твоя гордость определила твой выбор, Люцифер.
Потом мы видели их доведенные до белого каления шеренги, сосредоточенные за Его спиной. Превосходящие нас в количестве два к одному. Это и невооруженным глазом было видно. Я ощущал Его едва сдерживаемый гнев, способный разрушить все вокруг на многие километры. Будь сильным, Люц, говорил я сам себе. Будь сильным, будь сильным, будь сильным. Вы знаете, каково это: в животе у вас тошнотворное блаженство из-за того, что вы Сделали Это, а теперь вы знаете, что вы Добьетесь Этого. Счастливая неизбежность поединка. Вы обречены на это, запутавшись в клубках перекати-поля, поступив совершенно опрометчиво. Ужас и восторг. Мы делаем это, думал я, мы действительно делаем это!
Я повернулся и, стоя на краю порога, взглянул назад, как спортсмен перед прыжком в воду, готовый отступить или начать выписывать кренделя в воздухе. Через мгновение задрожал и закружился эфир, засверкали шеренги, время затаило свое гигантское дыхание. Я ничего не репетировал, но, знаете, кое-какие слова я придумал заранее.
— Итак, — начал я.
Затем Небеса вышли из-под контроля, и до того, как мы узнали об этом, мы уже начали сражаться за свою жизнь.
♦
(Скажите, что вам во мне не нравится, только не говорите, что я не могу импровизировать. Вы ведь никогда по-настоящему не размышляли о связи между мной и известной пословицей: «Лень — мать всех пороков». Причем это касается даже Его самого. Мне совершенно не стыдно признаться в том, что, прежде чем я встретил в баре Харриет, у меня на повестке дня было лишь чрезмерное расходование смертных ресурсов Ганна: оказалось, что я испытываю поразительную слабость к яичнице-болтунье с копченой лососиной, к свежему укропу и крупно помолотому черному перцу; количество выкуриваемых за день сигарет «Силк Кат» я довел до восьмидесяти, но я абсолютно уверен, что это уже потолок; персонал бара, надо сказать, знает меня... и добавил «Люцифера Бунтующего» — водка, текила, апельсиновый сок, томатный сок, «Табаско», «Тио Пепе», «Гран Марнье», корица и чили — к фирменному списку коктейлей. Меня крепко шибало, я словно вертелся на пылающей спине, а все внутри просило прекратить такие забавы. Кокаин (две дорожки которого составляют десятый, неофициальный, ингредиент в «Люцифере Бунтующем») быстро нашел оба пути в моем изголодавшемся рубильнике, и я вкалывал в поте лица (наяривал, дрочил, трахал, чавкал, чмокал) с доброй половиной самых талантливых девушек из «ХХХ-клюзивного эскорта» — «девушки, обладающие индивидуальностью, для джентльмена, требующего качественного обслуживания». Требуется ли мне качество? Позвольте заметить, качество, предлагаемое «ХХХ-клюзивным эскортом», превосходно. И я чувствую... Знаете, я чувствую себя превосходно. Длительный (как у Виолетты) прием ванны с пеной, зажаренный в духовке перепел, соски в кокаине, необычная вагина с запахом ванили, сменяющие друг друга состояния, репутация ясновидящего (у меня теперь есть целая компания почитателей), похоть, возбужденная старением и изможденностью Харриет (странно, но она никогда не подводила), — это, конечно, немного по сравнению с руандийскими разборками или балканской шумихой, но это уже кое-что и это что-то. Что же еще можно делать со своим телом, своей жизнью на земле? Я мечтал об этом на протяжении миллиардов лет. И вот — о, славная, щедрая прозорливость — Харриет, кинокомпания «Нексус-филмз» и Трент Бинток.
Короткометражный фильм Трента «Включая все» выиграл в этом году главный приз на фестивале в Сандансе. И в Каннах. И в Лос-Анджелесе. И в Берлине. Везде, где это имело какое-нибудь значение, и везде, где это не имело никакого значения. Трент, двадцатипятилетний житель Нью-Йорка, точеные, выписанные тонкой кистью черты лица которого делали его похожим на пародию на самого себя, в настоящее время связан контрактом с Харриет Марш, представляющей кинокомпанию «Нексус-филмз». Он похож на гибрид индейца из племени апачей и звезды калифорнийского серфинга. Его ногти и зубы пугают своей белизной, вгоняющей в краску даже снега Аспена80. Трент, — чья моложавость с более чем скромной популярностью воздвигла его на высоты тщеславия, по сравнению с которым даже Ганн кажется робким, — являет собой как раз недостающую составляющую успеха. Харриет собирается раскрутить его. Раскручивание молодых людей — одно из развлечений Харриет; она считает себя подобием водяного знака, который предстанет перед миром только в том случае, если молодого человека поместить в яркое освещение... Единственное, чего недостает на этой картинке, — самого изображения. После выхода фильма Трент станет одним из самых известных режиссеров Голливуда, а громадная сумма, сопоставимая только с размерами планеты, окажется в сейфах компании «Нексус». Кинофильм, лента, картина, полнометражка. Сценарий. Тот, который я посткоитально наплел Харриет после трех бутылок «Болли» и восьми дорожек Его Преподобия Карла Кокаина.