Любая из подобных сделок — беспроигрышный для меня вариант. Даже если ваши условия неуязвимы по формулировке, даже если вы облекли свое сердечное желание в семантическую смирительную рубашку, и я, связанный договором по рукам и ногам, вынужден дать вам то, что вы хотите, на невероятно короткое время (а Новое Время, ваше время, очень коротко), даже тогда я смогу прибрать к рукам вашу душонку. И, если честно, как бы это сказать: «Вы правда не хотите, чтобы это произошло?»
Возможно, вы и есть один из этих искренне наглых, гнусных негодяев, чьи желания совпадают с моим глобальным замыслом. Вы, возможно, хотите, к примеру, контролировать человеческое сознание, финансовую жилу, иметь иммунитет от уголовного преследования, доступ к детям, собственный гарем и т. д. Итак, если вы действительно наглы и если мне покажется, что в вас это есть, я уж подыщу вам местечко в своей сети. Я сделаю вас медиамагнатом, или диктатором, или предметом почитания людей, или наркобароном, или главой порноимперии. Как только ваше зло достигнет определенного масштаба, как только в него окажутся втянуты и другие, как только вы будете готовы для старой доброй работенки, — ну, тогда получите то, что хотели: известность, харизму, многообещающее начало, место в истории, первоклашек и все что душе угодно. Вы получаете удовольствие, я — системного оператора, а Старик — головную боль: думали, забыл, так ведь после вашей смерти я получаю вашу душу.
И пусть святые отцы лепечут о лжи и предательстве. Я ни разу не нарушил данного мною слова.
Как-то на исходе великолепного шестнадцатого века мне пришлось потратить много времени на одного несчастного испанца по имени Дон Фернандо Морралес. Этот молодой человек стал одним из моих лучших произведений. Будучи единственным сыном состоятельных родителей, он провел молодые годы своей жизни, транжиря состояние на необычную диету, состоящую из пирушек, шлюх и игр на деньги. Заработал себе репутацию благодаря нечестивым пьянкам и преступным оргиям. Как говорится, самородок. Время от времени я слегка подталкивал его вперед, когда его тяготила вина или падало духом воображение, в общем и целом, он стал добросовестным инициативным грешником. Честно говоря, я не думал, что он доживет и до двадцати, принимая во внимание его уродин-сифилитичек и больных мужчин-проституток, в которых он погружал свой отважный, воспаленный, эрегированный член, и раздосадованных отцов, чьих дочерей он обрюхатил, сбежав от ответственности; но он продолжал, спотыкаясь, идти по свету до тех пор, пока не кончились деньги. Но, как сказал бы какой-нибудь любопытный, которого неожиданно ослепили, пламя желания одолевает вдвойне при отсутствии возможностей получения удовольствия — то же происходило и с молодым Морралесом до тех пор, пока я в конце концов не заскочил к нему, чтобы заключить с ним сделку, помочь ему раз и навсегда избежать искупления греха и записать его развращенную душу на счет ада.
Оглядываясь в прошлое, понимаешь, что случались и не лучшие деньки. Это был просто не мой день, да—иногда мне едва удается поднять брови и дьявольски усмехнуться, но иногда ощущаешь и еще что-то... Может быть, какая-то меланхолия? Чувство, что мои лучшие годы позади? Что самая трудная работа уже давно сделана? (Глупыми, оглядываясь на прошлое, кажутся мне мои достижения за последние четыреста лет, но у меня есть склонность к сомнениям. Я не просто немного сомневаюсь или ворчу. Я говорю о сомнениях экзистенциальных, лишающих трудоспособности, когда не понимаешь, в чем смысл того, что с тобой происходит. Бывали дни, когда я проводил все время, лежа в затемненной комнате.) В любом случае по какой-то причине я чувствовал себя не в своей тарелке, когда посетил Морралеса в ритуальной комнате одного из его оккультных amigos86, который, по настойчивому требованию Морралеса, занялся всей этой ерундистикой и ненужной возней, чтобы «вызвать» меня. Пожалуйста, обратите внимание на кавычки, обозначающие курьезность утверждения. Вы, дорогие мои, не вызываете Люцифера. Он, блин, не дворецкий какой-нибудь. Это Люцифер посещает вас. Только так. Если я почувствую, что получу что-то от сделки с вами (уж лучше надейтесь на то, что не получу), тогда я приду, независимо от того, пытаетесь ли вы меня «вызывать» или нет. Если же нет, то ни жуткое пение, ни голые задницы, ни зловещая борода, ни отсосанные развратники, ни зарезанные цыплята ничего не изменят, — если только цвет ковра в вашей комнате. Но поймите меня правильно: вы получите проклятие. Просто оно не сработает.